В марте „Р. и Д.“ представили в Центр „План выполнения заданий на первое полугодие 1933 г.“.
Одно перечисление вопросов, подлежащих освещению, со столь обширной географией предполагало наличие мощной и развитой сети агентов-источников, которая вместо её совершенствования и безусловного освобождения от балласта целенаправленно по указанию Центра уничтожалась. Казалось, что Центр живёт в параллельной реальности.
Однако задачи, стоявшие перед резидентурой, никто не собирался пересматривать.
„Пауль“ и „Джон“ просили Центр об одном: позволить им сохранить ежемесячные расходы на уровне „1400 китайских долларов“. Здесь или ошибка перевода или описка самих авторов, речь, конечно, шла о 1400 американских долларах.
В апреле 1933 г. вторично (первый раз – осенью 1932 г.) обокрали фотолавку „Электро“, которая служила общей „крышей“ и для Римма и для Стронского.
„Нашу фотолавку снова взломали, – докладывал 13 апреля из Шанхая „Пауль“. – Похищено товаров на сумму около 1300 амов. Через страховое общество стараемся получить полностью компенсацию. Полиция заинтересовалась действительными оборотами, которые фактически ничтожны.
Явки на адрес лавки больше не давайте. Остаётся пока лишь явка к Воту (псевдоним, присвоенный Войдту. – Авт.)“.
В первых числах июня 1933 г. страховое общество уплатило сумму, на которую оценивались украденные товары – 7100 мексиканских долларов – полностью. Однако вопрос дальнейшего существования лавки осложнялся тем обстоятельством, что страховые общества отказались от дальнейшей страховки. В этой связи было решено, что Джон ликвидирует фотолавку и попытается открыть новую [фотолавку] совместно с кем-нибудь из числа своих „частных знакомых в немецких кругах“.
„Пауль“ же решил подыскивать себе самостоятельно „крышу“. Через некоторое время он решил открыть совместно с „венгерским подданным Михали“ ресторан на паях. С Михали „Пауль“ познакомился в фотолавке, куда тот захаживал как знакомый „Джона“. Несмотря на возражения Центра, вплоть до соображений, что нельзя доверять людям подобной национальности, „Пауль“ всё-таки настоял на своём и внёс требуемую сумму. Истории эта завершилась, как и предсказывал Центр, – „венгерец Михали оказался жуликом, как докладывал позднее Римм, и зажилил мой пай в размере 3500 мексов“.
Выборы в рейхстаг в сентябре 1930 г. наглядно продемонстрировали сильнейший рост фашистской опасности в Германии. В ходе второго тура президентских выборов в марте – апреле 1932 г. за Гитлера отдали свои голоса почти 13,5 млн человек, или 36,8 %; за Гинденбурга, которого поддержала значительная часть правящего лагеря (а также социал-демократические лидеры, призвавшие своих сторонников голосовать за него) – 53 %. За Эрнста Тельмана, председателя КПГ, проголосовало 10,2 % избирателей.
30 января 1933 г. Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером.
27 февраля вспыхнул пожар в здании германского рейхстага. Согласно официальному сообщению, он возник в результате поджога. Пожар рейхстага использовался для неслыханной травли компартии.
28 февраля состоялось заседание прусского министерства внутренних дел, вынесшее постановление об аресте всей комфракции рейхстага и запрете всей марксистской прессы. По всей Германии были проведены аресты антифашистов. КПГ вынуждена была уйти в подполье.
В обстановке террора 5 марта 1933 г. состоялись выборы в рейхстаг. НСДАП удалось набрать более 17 млн голосов (43,7 %). Компартия, поставленная практически вне закона, собрала на выборах 4,8 млн голосов и получила 81 мандат против 101 мандата, полученного на выборах 6 ноября 1932 г.
14 марта 1933 г. Коммунистическая партия Германии была официально запрещена. В мае были разогнаны профсоюзы, в течение июня – июля были распущены или самораспустились все партии, кроме национал-социалистической. Последняя была объявлена „носительницей немецкой государственности“.
В связи с новой политической обстановкой в Германии произошла и резкая перемена в ориентации местной германской колонии. В Шанхае была создана группа НСДАП, перед руководителем которой Х. Газенерлом (Hasenohrl) была поставлена задача выявить в германской колонии коммунистов. Руководитель местных нацистов выехал в Германию, прихватив с собой список подозреваемых им лиц.
Ещё 17 января 1933 г. „Пауль“ докладывал в Центр, совместив в одном из абзацев своего письма сообщение и о Гельмуте Войдте, и об Урсуле Гамбургер:
„Д-р Войдт после возвращения из своей командировки был завален весь прошлый месяц своими фирменными делами. Для нас с него было пока мало пользы. В конце января он предпримет деловую поездку Нанкин, Пекин и Тяньцзинь. Во время этого путешествия он возобновит свои связи с нем. инструкторами. Я имел с ним специальную беседу на тему, что важно узнать от инструкторов. В данное время квартиру Войдта используем для хранения чемодана с архивом. До сих пор он хранился у М-ме Hamburger.
Но её репутация среди местной нем[ецкой] колонии тоже несколько пошатнулась. Появились слухи, что она в Германии якобы была коммунисткой. Мы считаем, что этот чемодан наиболее надёжно можно сохранить у доктора В.“.
Вскоре Урсула Гамбургер получила письмо от родителей, в котором те писали, что у них несколько раз был обыск, в ходе которого спрашивали про неё, указывая, что их дочь находится в Шанхае и является коммунисткой. Одновременно у Войдта был разговор с заместителем уехавшего местного руководителя нацистов, который сказал, что жена господина Гамбургера „им не нравится, она была когда-то коммунисткой в Америке“ и что к ней в дом очень часто „захаживает одна дама“ (очевидно, Агнес Смедли. – Авт.)».
«Товарищи ставят передо мной выбор – работу с ними окончательно прервать и никогда не возобновлять, тогда я могу с мужем и ребёнком остаться в Шанхае, так как я очень запачкана и не могу восстанавливать никакие новые партийные связи, или покинуть Шанхай и ехать в Москву в распоряжение IV Отдела. Я выбрала последний путь», – написала Урсула Гамбургер позже, уже находясь в Москве, о развитии ситуации в Шанхае.
Результатом принятого решения явилась телеграмма «Пауля» от 9 мая 1933 г.: «… условия работы для нашей сотрудницы Гамбургер стали весьма трудными. … Дальнейшее её пребывание здесь может стать и угрозой для нас. Предполагаем в срочном порядке её отправить в центр. Она знает языки и знакома с нелегальной работой. Легко может быть использована дома и за границей».
Сборы были недолги, и уже 6 июня «Пауль» телеграфировал из Шанхая: «Наша сотрудница Гамбургер (её паспортная фамилия), повторяю Гамбургер, выехала на норвежском пароходе Сокудаль и везёт с собой нашу почту № 5. Явка во Владивостоке дана к Леониду. Нами она снабжена билетом до Владивостока. Просим снабдить её билетом до Праги, где она должна оставить своего ребёнка и непосредственно возвратиться обратно в Центр. На обратный путь она имеет деньги от своего мужа. Желательно, чтобы в Центре на вокзале её встретил Зеппель или Агнес».
С отъездом Зорге кампания по защите «Руэггов» постепенно затухает, сопровождаясь спорадическими вспышками. Причинами тому были и невозможность держать эту проблему постоянно в центре внимания на протяжении нескольких лет, и, безусловно,