Принцип организации партии должен был быть следующим: «Разделение функций отдельных работников, разграничение областей работы их таким образом, чтобы никто, даже из самых ответственных работников, не мог предать всей организации – если бы и хотел это[го]».
В «Правилах партийной конспирации» отмечалось: «Нелегальная работа в условиях нелегального проживания требует постоянного и огромного напряжения воли. Большинство провалов опытных нелегальных работников происходит вследствие нервного переутомления, вызывающего апатию и мешающего чутко реагировать на все признаки угрожающей опасности».
В «Правилах» приводился перечень требований, предъявляемых к «конспиративным квартирам и явкам»: «…Конспиративная квартира (для нелегального проживания, для типографии, литературного пункта и пр.) устраивается в квартире, торговле, мастерской и т. п. надёжного товарища». Хозяин конспиративной квартиры и другие лица, проживавшие в ней в качестве обычных жильцов, не должны были занимать ответственных должностей, которые считались полицией революционными. Нелегальному работнику никогда не следовало «…подъезжать к конспиративной квартире на наёмном автомобиле или извозчике или садиться у неё в такой экипаж». Необходимо было неослабно следить за тем, как хозяева квартиры соблюдают конспирацию и разъяснять им все их промахи. Конспиративные квартиры не должны были быть общими для нескольких нелегальных работников, каждый из которых должен был иметь не менее двух квартир.
Конспиративную квартиру следовало обязательно покинуть при следующих обстоятельствах:
«…а) когда имеется основание считать, что за ней установлено наблюдение;
б) когда о ней узнали лица, надёжность которых в конспиративном отношении неизвестна;
в) когда арестовано лицо, которому известна квартира;
г) когда не вернулось к назначенному часу лицо, которое получило связанное с риском провала задание и которому известна квартира».
Встречи в конспиративных квартирах следовало «…устраивать лишь в случаях, когда имеет место совещание или беседа, которая по своему характеру или продолжительности не может состояться на открытом воздухе».
«Для сообщения сведений, передачи корреспонденции, для совещаний и пр. нелегальные работники встречаются в явках», – указывалось в «Правилах партийной конспирации». Явки следовало назначать в открытых местах, «…как-то: на улице, дороге, в парке и т. д. – и только в исключительных случаях в конспиративных квартирах». Не рекомендовалось назначать явки в ресторанах, «кофейных» и других людных заведениях. При встрече назначалась следующая явка. Не следовало назначать явок подряд несколько раз на одном и том же месте. Отправлявшийся на явку должен был удостовериться, не следят ли за ним. В случае обнаружения слежки следовало принять меры, чтобы уйти из поля зрения наблюдателей. Если же это не удавалось, то идти на явку не следовало ни в коем случае.
Конспиративную связь рекомендовалось осуществлять главным образом курьерами. В виде исключения предлагалось пользоваться телефоном, почтой, телеграфом, газетными объявлениями. Почтой, телеграфом, телефоном следовало пользоваться со всей осторожностью для передачи заранее условленных сведений в виде «невинного» сообщения. Условные газетные объявления, опять-таки «невинного» содержания, предписывалось использовать «…для вызова в явку, подтверждения получения пакетов, выбытия или прибытия курьера и пр.». Явки предполагали введение паролей и опознавательных знаков. На случай перерыва связи должны были быть предусмотрены «запасные линии». По непонятной причине «Правила партийной конспирации» не относили конспиративные квартиры и явки к конспиративной связи.
Положения, изложенные в «Правилах партийной конспирации», должны были восприниматься как обязательные для практической деятельности как нелегальных работников Коминтерна в Шанхае, так и китайских коммунистов. Конечно, если первые знали о существовании этих правил и следовали им, и, более того, сочли для себя возможным довести эти правила до сведения последних. Однако этого не произошло. Расслабляющее действие оказывала, на первый взгляд, свободная обстановка в международном сеттльменте и французской концессии.
Итак, для предотвращения провала представителя ОМС требовался срочный его отзыв, чего, однако, не произошло.
В это время группа Гайлиса («Фрейлиха») – Фельдмана сократилась до Гайлиса и Малышева («Клайнса»). Фельдман был отправлен в Харбин ещё в начале января.
В письме Берзину от 10 февраля 1931 г. Гайлис сообщал о работе, проделанной за пять месяцев: «За последнее время в связи с борьбой с правой фракцией вся практическая работа партии почти замерла. Вот почему, главным образом, мы до сих пор в деле защиты соврайонов, в деле помощи им двигались прямо-таки как на черепахе. Все наши предложения как по линии общеполитической, профсоюзной, военной, организационной остаются в значительной мере на бумаге. Специально военными вопросами ЦК за последнее время занимался мало. Это как бы вотчина Чжоу [Эньлая] (руководитель „военки“ – Военной комиссии ЦК КПК. – Авт.). Методы руководства ЦК зачастую отдают бумагой, схематизмом. Много пишут, много дискутируют, разговаривают. То же в военке…»
Трудности, стоявшие перед ними, Гайлис и сотоварищи осознавали и боролись с ними, но «перелома» пока ещё не создали. «А перелом нужен во что бы то ни стало именно сейчас, – отмечал Гайлис. – …Несмотря на трудности, я всё же уверен, что связь с соврайонами установим прочную и регулярную (живую и радио), людей посылать будем более быстрым темпом, будет перелом в деле по разложению [войск противника]. …Не делаем никаких иллюзий насчёт быстрых сроков. Работа идет по-китайски медленно. Кроме того, есть трудности, для преодоления которых требуется время. Связь с Кр[асной] армией для посылки людей есть, но недостаточно надёжная. Укрепляем её. Новая посылка людей началась. Если у Мао [Цзэдуна] есть рация (сведения говорят, что есть), то связь с Шанхаем по рации будет восстановлена быстро. Секретарь военки и радист посланы. Посылка раций остальным (Хэ Луну и 1-му корпусу) займёт некоторое время. К Мао [Цзэдуну] пойдут в самое ближайшее время три рации. Связь установлена. Функционирует новая радиошкола. Пока обучаются 8 человек, немножко увеличим людей. Надо готовить радистов также и у вас».
«Надо во что бы то ни стало послать (в переводе) сюда для напечатания. Здесь мы переделали и перевели наш полевой устав. Но это, конечно, недостаточно. То же по вопросам вооружённого восстания. Надо по этому вопросу, если нет лучше, пока перевести моё творение „Вооружённое восстание“ (А. Ю. Нейберг [Гайлис]. Вооружённое восстание. М.-Л., 1931. – Авт.). …» – настоятельно рекомендовал автор «творения» Гайлис – «Фрейлих».
По поводу трудности организации связи в Исполком Коминтерна месяц спустя докладывал и «Вильгельм» (П. А. Миф):
«Мы имеем курьерскую службу, и она постоянно улучшается. Трудно лишь находить надёжных и соответствующих местным условиям людей. Как правило, 50 % курьеров попадают в руки противника и являются потерянными для работы. Не всегда легко найти замену, так как