— Конечно. — Она пододвинулась к окну, уступая часть койки. — Честно говоря, мне немного… странно. Я никогда настолько далеко от дома не уезжала.
— А в зону? Я тебя, можно сказать, в центре вашей зоны встретил.
— Это другое. Там без вариантов. Я знала, что мне необходимо было там быть при появлении реликвии. Только тогда не поняла почему.
Она внезапно жарко покраснела и отвернулась к окну, я тоже некстати вспомнил, что мы женаты.
— Не жалеешь? — спросил я. — Могла бы остаться дома, а через пару лет стать завидной невестой в процветающем княжестве.
— Ни капельки, — ответила она. — Мне светило только стать приложением к Машке, а я всегда хотела отвечать сама за свою жизнь. И если ты выполнишь свои обещания…
— Наташ, я же сказал, что приложу все силы, чтобы найти нужные сродства. Если они где-то падают, то они у тебя будут.
— И не только. Ты и кристаллами щедро делишься. А еще я чувствую себя свободной. Мне иногда кажется, что это сон. Проснусь — а ничего не было.
Я ее обнял, притянув к себе.
— Всё было, а сколько ещё всего будет. Только мечтать надо поменьше, а больше делать. Ты свои навыки не мечтами поднимала, а вполне конкретными тренировками. К сожалению, на мне есть одно обязательство, пока с ним не разделаюсь, планировать вдолгую нельзя. Что-то конкретное прояснится только летом. Есть вероятность, что ты останешься молодой красивой вдовой.
— Нет такой вероятности, — она нахмурилась. — Я ее не вижу.
— Это радует, — улыбнулся я. — Сплошные плюсы от супруги-предсказательницы. Можно сказать, появился свет в конце тоннеля.
И хотя вероятности, связанные с богами, этот навык видеть не позволял, все равно мне стало немного легче, появилась уверенность в том, что печать договора, висевшую на мне тяжеленным ярмом, удастся сбросить.
Стюард начал ходить по коридору, предлагая чай. Наташа вздрогнула и отстранилась. Она бы, похоже, еще от меня отодвинулась, но было уже некуда — и без того вплотную к окну сидела. Пришлось отодвигаться мне.
Когда стюард постучался к нам, я поинтересовался, что он может предложить из еды, а еще — нельзя ли здесь купить свежих газет. Было чертовски любопытно, что пишут про куликовскую зону.
Из еды предлагались только бутерброды, а газеты не продавались, но стюард, чуть помявшись, сообщил, что есть вчерашние, оставленные пассажиром, немного мятые и немного жирные. Я выразил желание купить, он сразу выразил желание принести. Так что вскоре на столике каюты стояли не только стаканы с чаем и тарелки с бутербродами, но и лежала пачка газет, действительно, вся в жирных пятнах. Жир и мятость нас не испугали, и мы решили просматривать газеты по очереди, благо их было шесть штук — конкуренции не было.
Правда, у меня было право первого выбора, чем я и воспользовался, взяв сразу газету «Ведомости», как самый солидный источник информации. Просматривал по диагонали, пока не наткнулся на статью про куликовскую зону. Автор статьи был очень осторожен в прогнозах. Писал, что нужно посмотреть и убедиться, что зона не вернется и что реликвия действительно восстановилась и это не мистификация, призванная дать нынешнему князю возможность сохранить свой титул. В заключении статьи было указано, что экспертная комиссия уже выехала и читателям данного издания совсем скоро будет доступна полная информация о происходящем в княжестве Куликовых.
В следующей газете статью писал куда более оптимистичный господин, напророчивший, что это лишь первый случай из череды возвращений остальных княжеств под полный контроль князей. Он писал так, как будто уже побывал в Тверзани, чего я не исключал: слишком уж образное вышло описание пустого города, ожидающего своих жителей.
— Про нас написали, — неожиданно сказала Наташа. — Нехорошо написали.
Про нас действительно было написано в одной из статей. В духе, что пока одни борются за освобождение княжества от зоны, другие пользуются ситуацией и склоняют юных невинных девиц к браку. В статье я выглядел опытным ловеласом, и не подумаешь, что я старше супруги всего лишь на год. По тексту я выглядел охотником за приданым. Нищим и бесчестным, поймавшим жирную рыбку в мутной воде. От статьи веяло чем-то личным, поэтому у меня сразу возникли сомнения, что этот кусок был написан не на заказ. Сомнениями я сразу поделился с Наташей.
— Возможно, это заказ твоих родителей? — предположил я.
— Скорее сестры, — возразила она. — Очень похоже, что она была в ярости, когда узнала. А когда Машка злится, она делает глупости. Такая статья — это урон не только репутации твоей, но и Куликовых. Потому что не уследили и допустили. Но мы тоже хороши. Должны были подумать об отправке объявления в газету.
— Какого объявления?
— О нашем браке, разумеется, — ответила она. — Тогда заткнули бы все слухи. Брак людей нашего уровня обязательно должен освещаться в прессе. Нами освещаться, а не так.
Она возмущенно потрясла газетой. Казалось, появись этот наглый писака здесь — и ему сразу же настучат его писаниной по кумполу. В девушке сейчас говорила обида за меня, а не за себя, пусть ее и показали глупенькой девочкой, пошедшей на поводу у не совсем порядочного человека.
— Надеюсь, мне не придется подавать на газету в суд или вызывать типчика, написавшего статью, на дуэль? — забеспокоился я. — Предлагаю просто сделать вид, что этой статьи мы не видели, и забыть про это. То, о чем не говорят, очень быстро уходит из людской памяти.
— Не в этом случае. Ты не та персона, кто будет находиться постоянно в тени. Нам нужно что-то сделать, чтобы нивелировать последствия.
— Это предвидение или желание справедливости? — на всякий случай уточнил я.
— Скорее второе, — признала она. — Мне кажется, что такое спускать нельзя.
— Приедем, посоветуемся с отчимом.
— Именно с отчимом? — удивилась она.
— К его советам точно стоит прислушаться. А маменька… Она у меня своеобразная. Впрочем, ты сама увидишь, — и чтобы уж совсем не пугать Наташу, напрягшуюся при упоминании встречи со свекровью, сказал: — Она хорошая, но склонна к некоторой театральности.
Радости на Наташином лице не появилось, поэтому я добавил:
— В любом случае мы жить вместе с ней не будем. У нас должен быть собственный дом. В Верх-Ирети мы надолго не