Валерон задумчиво почесал лапой за ухом.
— Не подумал, — признал он. — Остаются те, кто привязаны к месту. Нужно проверить там, где потерялся сугробень, помнишь?
— Еще бы не помнить.
— Но это я сделаю утром после хорошего сна и плотного завтрака. И желательно это делать в чистом помещении. Я смотрю, ты здесь даже не попытался убрать.
— Попытался, но только на кухне. Слишком много времени уходит. Сюда артефакт нужен, схема которого есть в купленном у Коломейко справочнике по бытовым заклинаниям вместе с нужным заклинанием.
— Ладно, сбегаю, — решил Валерон. — Но последний раз.
Он намерился сразу слинять, еле успел крикнуть:
— Стой!
— Что еще? — недовольно повернулся он.
— Попроси Прохорова глянуть схему и вложить нужные материалы. У меня есть только для Живой Печати, а сейчас просто так не выйдешь и не набьешь. Подозреваю, что к старой границе надо будет идти за новыми тварями.
— Понял, — коротко тявкнул Валерон и испарился.
А мы с Митей пошли на кухню. Пока меня там не было, Наталья Васильевна вернула безрукавку в чулан и сняла меховые штаны, потому что в доме стало по-настоящему тепло. Я тоже снял свитер, потому что в нем уже было жарковато.
— Знакомьтесь, Наталья Васильевна, это Митя.
Митя подошел к княжне и осторожно протянул манипулятор, второй справа — первый-то был с лезвием. Наталья Васильевна его так же осторожно пожала и сказала:
— Очень приятно познакомиться.
Чайник на плите испускал из носика уверенную струйку пара, я достал котелок, насыпал в него травяной смеси для отвара и залил кипятком.
— Вы теперь будете моей хозяйкой? — неожиданно спросил Митя.
— Я еще не решила, — смущенно ответила девушка и покосилась на меня.
— Нужно соглашаться, — серьезно заявил Митя. — Потому что иначе он в вас плюнет.
— Петр Аркадьевич в меня плюнет? — удивилась она. — Он так плохо воспитан?
— Нет, Петр не плюется. Валерон плюнет. А он всегда выполняет обещанное. Не надо, чтобы он плевался. Павел Валентинович говорит, что это неприлично.
— Павел Валентинович? — Она наморщила лоб. — Кто это?
— Учитель для Гриши. Петру учитель не нужен, он и без того знает много. А Грише приходится учиться. Я тоже учусь. Это интересно. Читать научился.
— Читать? — удивилась она.
— Павел Валентинович говорит, что я умный и любознательный.
— Он совершенно прав.
— Поэтому вам надо соглашаться. Я не хочу, чтобы в вас плевали. Это некрасиво.
— Я тоже некрасивая, — неожиданно сказала она.
— Нет, вы красивая. Гриша говорит, что не бывает некрасивых женщин…
— Бывают женщины, которые не умеют себя подать, — прервал я его.
Потому что продолжение фразы про нехватку водки настроение единственной даме в нашей компании не поднимет. И дернул же меня черт как-то в присутствии Прохорова это ляпнуть, теперь уже он вставляет это к месту и не к месту.
— Гриша немного не так говорил, — дипломатично заметил Митя.
— Гриша не всегда говорит правильно.
— Он старается. Павел Валентинович говорит, что у него хороший прогресс.
Митя болтал и болтал, как будто внезапно получил плюс к болтливости. Обычно он с посторонними куда менее разговорчив. Но, видно, Валерон уже успел ему внушить, что эта девушка либо своя, либо труп, так что паук не переживал, что скажет что-то лишнее, а просто наслаждался беседой. Не прервался он и тогда, когда я разлил в две кружки отвар и протянул одну княжне.
Идиллию прервал появившийся Валерон.
— Все доставил. Гриша меня уверил, что нужное все есть, — гордо сказал он. — Где выплевывать?
— Ваша собачка, Петр Аркадьевич, потрясающе умеет прятаться. Только что ее не было ни видно, ни слышно — и вот она уже здесь и громко лает.
Валерон, не терпевший, когда его называли собачкой, посмотрел на нее так, как будто уже прикидывал, как лучше плюнуть, чтобы не пострадала кухня.
— Мне нужно какое-то чистое место. И, похоже, пока единственное чистое — это кухня, поэтому я отгорожу половину стола для работы. Артефакт должен быть простым, сделаю быстро.
— Я могу пройтись по дому, Петр Аркадьевич? — спросила княжна. — Чтобы не мешать? Или это будет не совсем прилично?
— Почему нет, Наталья Васильевна? Разве что в доме пока очень грязно.
Грязи она не испугалась, пошла осматриваться, Митя засеменил за ней, продолжая беседу, а Валерон сразу тявкнул:
— Спросил?
— Спросил.
— Чего решила?
— Думает.
— Пусть думает быстрее, а то потом в случае чего на тварей уже не свалишь. — Он выплюнул книжку и контейнер. — Григорий сказал, все здесь. Но что ты с первым уровнем Вихря сделаешь? Правильно. Ничего.
— Мы его кристаллами поднимем, — в шутку предложил я.
— Под это дело не дам, — насупился Валерон. — Мусорный навык, так будешь прокачивать. Ты, кстати, незаметность отключил?
— Давно.
Внезапно оказалось, что заклинание вихря я с кого-то не только успел цепануть, но и поднять до третьего уровня. Это, конечно, тоже ни о чем, но все же не надо учить. Схема же действительно оказалась простейшей и собиралась… Не за пять минут, разумеется, но за полчаса полноценный артефакт вышел. Одна беда — низкоуровневый.
Но я все равно пристроил его на ведро, в которое будет собираться пыль, и отнес для начала в гостиную, где ведро медленно и печально принялось наполняться. Может, и хорошо, что навык низкоуровневый? А то как завалило бы сразу с верхом — не успевали бы ведра менять. В гостиной нашлась и Наталья Васильевна, сметающая пыль с картины на стене. Честно говоря, картина там была, прямо скажем, не представляющая художественной ценности. А еще очень и очень запыленная, поэтому время от времени девушка чихала. Я решил не отвлекать от столь важного занятия и пошел делать второй артефакт.
Его я поставил в самую маленькую спальню: был шанс, что она до ночи отчистится от пыли, хотя и небольшой. Все же более-менее приличный эффект будет на уровне начиная с десятого, но до такого я в принципе не докачаю. Хотя можно и попробовать.
Мы с Валероном вышли на улицу, где я сначала вызывал Снег, который у меня уже оказался пятого уровня, а потом — Вихрь, и смотрел, насколько эффективно заметаются следы.