Я не меняла это фото с тех пор, потому что верила — такая жизнь еще возможна. Но жестоко ошибалась. В настройках быстро сменила заставку на нейтральное ночное небо с мириадой звезд и полезла в список контактов. Среди множества имен не было почти никого, к кому бы я смогла обратиться за помощью.
Друзья и коллеги Руслана, которых я знала, по большей части были законченными шовинистами и держали своих жен на коротком поводке. Не приветствовали их работу и распределение внимания кроме как на быт, благо семьи и себя, не давали развиваться, полностью лишили возможности получить самостоятельность и независимость в случае развода. Почти никто из тех женщин не пошел бы на такой шаг — все они привыкли к своему комфорту — салоны красоты, личные тренеры, престижные курорты три-четыре раза в год, праздники в честь дней рождений с приглашенными звездами.
Взгляд зацепился за имя Бэллы Изольдовны.
Моя начальница ненавидела, когда я беспокоила ее по выходным, но для тех, кому пыталась помочь она всегда была доступна 24/7. Может быть мне тоже стать клиентом?
Не долго раздумывая я нажала на вызов.
— Милочка, ты умираешь? — спустя пять утомительно долгих гудков эта мадам соизволила ответить.
— Нет, Бэлл…
— Тогда до понедельника и не забудь прихватить баночку того чудесного снобского кофе, что ты приносила в прошлый раз, — просипела она в трубку и закашлялась.
— Не будет кофе. Я развожусь, — протараторила так быстро и громко как могла, ведь знала, что еще секунда, и прозвучат короткие гудки.
Но гудков не было.
С той стороны я слышала шабуршание, глухой стук пачки сигарет о стол, чирканье спички, всполох огня и медленную затяжку. А затем кашель.
— Вам стоит бросить курить, и уже давно. Уверена, что на снимках в больнице врачи растеряются, когда не обнаружат легких за густым дымом.
— Тебе тоже давно стоило оставить своего бровастого увальня, — парировала начальница, явно улыбаясь этой новости. У меня тут жизнь рушится, а ей весело. — Давай, рассказывай.
И я рассказала.
Все, что могла и должна была рассказать маме или лучшей подруге. Но мама не казалась сейчас достаточно понимающей, чтобы поддержать и принять мой выбор, а лучшая подруга стала причиной проблем. Не всех, наверно, но как минимум той, что запустила необратимый процесс.
Я рассказала о том, что вчера услышала как Руслан трахался с Наташей, о том, как ушла из дома. О том, что он просил вернутся и не обращать внимание на случившееся. О финансовой пропасти и зависимости. О брачном контракте и о его попытках манипулировать мной используя чувство долга и вины, за то, что я не могла контролировать или как-то избежать.
А еще о том, что Руслан муж заблокировал мои карты.
— Даже зарплатную? Вот же ху… жук! — возмутилась Бэлла Изольдовна. — Ты-то что думаешь, Олеся? Собираешься прогнуться и вернуться, или намерена идти в суд и разводиться?
Я вздохнула. Развод — это тяжело. У меня не было сомнений в его необходимости, но так вот сразу эту информацию для себя уложить в голове сложно.
— Я хочу развода, но мне нужен хороший адвокат.
На той стороне повисла выразительная тишина.
— Будете защищать меня в суде? — еле слышно спросила я. Она не была обязана, и на самом деле начальница скорее всего мне откажет. Эта женщина так долго оберегала свою работу от вмешательств извне, что иметь такого врага как Руслан Макаров — не захочет. Слишком многим женщинам Бэлла еще может помочь, чтобы потерять эту возможность из-за меня одной.
— Конечно нет, милочка. Я в ваших этих брачных контрактах ни черташеньки не шарю. Но знаю того, кто делает это не хуже твоего почти бывшего горе-муженька.
Глава 14
— Мам, давай я, — подскочила к плите, взяла прихватки и уложив крышку на кастрюлю, быстро вылила кипяток в раковину. Молоко вскипятила еще пару минут назад.
Это был вечер воскресенья. На ужин мы планировали пюре с сосисками.
Руслан разблокировал два моих личных счета, и прислал сообщение в мессенджере: “Я не оставить тебя без средств к существованию. Но жду дома, Леся. Через неделю вас с мамой начнут одолевать те, кому должен твой отец”.
Это муж так мягко намекал, что без него мне не справится?
Я подавила в себе желание послать в ответ средний палец в виде смайлика. Или сделать натуральное селфи с этим самым пальцем, чтобы смотрел и наслаждался моей всепоглощающей благодарностью.
— Могли бы просто пожарить картошку, — мама вклинилась в мои мысли.
— Не слишком ли много холестерина в твоем возрасте? — уточнила я, ловко орудуя деревянной толкушкой, а потом сдувая пенки с молока и наливая его по чуть-чуть.
Этому меня научила бабушка. Пюре всегда получалось точно как у нее — нежное и без комочков. Она хвалила меня и гладила по голове, говорила, что с такими руками я могу стать отличной “стряпухой”, и честно говоря готовить я любила.
Если бы не зацикленность папы на продолжении семейного дела в юриспрюденции, то вполне могла бы поступить в кулинарный техникум, а потом уехать за границу, в одну из знаменитых школ. Тогда мне не пришлось бы выходить замуж за Руслана и переживать все это.
— Не помню, когда я ела сосиски на ужин в последний раз, — мама нахмурилась и покрутила туда-сюда лежащую на столе пачку.
— Сказала бы раньше, я могла купить ещё и пельмени, — пожав плечами, поставила на плиту небольшой ковшик с водой. — Ты же понимаешь, что ужины в кафе и ресторанах нам пока не по карману.
— В твоих силах это исправить. Руслан…
— Руслан мне изменил, — повторила я в сотый раз и ожидала, что мои слова снова будут проигнорированы и встречены холодным молчанием.
Мы начали этот разговор еще утром, перекидываясь короткими фразами, словно мячиком от пинг-понга. Выходные заканчивались так же напряженно, как и начались, а завтра мне нужно было на работу. Не хотела тратить вечер на ссоры, но и обсуждать возможное примирение с мужем также не могла.
— Все мужчины одинаковые, дочка. Ты думаешь у нас с отцом не было проблем? — мама сложила руки в замок и прикрыла глаза, кажется собираясь рассказать что-то, что может