И это работало с кем угодно, но не со мной.
— Что ж, — его голос дрогнул лишь на секунду, но я заметила. — Нам есть что обсудить, Олеся, так давай поговорим.
Глава 25
— С каких пор, Анатолий Всеволодович, вы занимаетесь благотворительностью? И с каких пор ваше внимание привлекло семейное право?
Руслан быстро пришел в себя и спустя всего минуту уже не выглядел, словно мой внешний вид или моя компания его озадачили. Он не отводил взгляд от шрама, даже когда обращался к мужчине, сидевшему справа, но в остальном — все было как раз в его стиле.
— Я интересуюсь совершенно разными областями юриспруденции.
— И насколько я помню не преуспеваете ни в одной из них, — выплюнул Макаров.
Щербинский хмыкнул.
— И все же, Олеся Владимировна доверилась мне, а значит я сделаю все возможное, чтобы она осталась довольна.
Тон, с которым произнес последнюю фразу Толя мог довести до бешенства даже человека лежащего в гробу. “Довольна” — было сказано слишком интимно.
Конечно Руслан это тоже понял.
— Олеся, — муж все же поднял взгляд выше линии моей шеи, — мы дали с тобой обещание друг другу быть вместе и в горе и в радости, поддерживать и оберегать наши отношения, даже в самые тяжелые периоды жизни. Я оступился! — Его рука легла на дорогую столешницу, которая наверняка была исполнена из эксклюзивного сорта редкой породы дерева. Ладонь раскрыта, протянута в просительном жесте — такой вот прием на опережение, чтобы сыграть на нервах и жалости. Это вовсе не зазорно, ведь цель всегда оправдывает средства. — Но мы можем это преодолеть, Лесь. Просто дай мне шанс. Дай нам шанс.
Звучало искренне. Как и в тот день, когда Руслан просил меня выйти за него замуж.
Та же интонация, та же нежность в глазах. И от этого стало до тошноты противно. В голове назрел вопрос, который стоило задать себе несколькими годами раньше — он женился на мне потому что любил меня, или из-за положения моего отца и перспектив, которые сулил ему подобный брак.
Безусловно Макаров был сообразительным и хватким, быстро учился на своих ошибках, а на косяках коллег и клиентов — еще быстрее. Каждое дело словно урок и подробный конспект о том, как делать не стоит. Каждый новый клиент — кладезь информации и возможностей.
— Олесю Владимировну интересует быстрое расторжение брака и будущая финансовая стабильность.
— В первую очередь ее должен интересовать муж и семейная жизнь. Финансами я могу нас полностью обеспечить.
Я скорее почувствовала, чем увидела, как Толя расслабился и покачала головой. Значило ли это, что все идет по плану? Он положил перед собой папку, которую я раньше не замечала, открыл ее и достал лежащий сверху документ.
— Несмотря на всю неопытность в семейном праве, я могу с большой уверенностью сказать, что моему клиенту была нанесена серьезная моральная травма. Она стала свидетелем не только измены мужа, но и к своему недоумению обнаружила, что вы, Руслан, не испытываете ни капли раскаяния. Поправьте меня, Олеся, если я ошибаюсь?
Щербинский повернулся ко мне, я лишь коротко кивнула. Можно было бы пустить слезу, но черт возьми, провалиться мне на этом месте, если Макаров увидит мои слезы.
— Кроме того, — продолжил Толя, — сейчас я держу в руках нотариально заверенную копию вашего Брачного договора. И пусть я не являюсь непревзойденным авторитетом в области семейного права, но могу с уверенность сказать, что данный документ составлен с множеством нарушений, а нотариус, заверивший его, мог бы легко лишиться своего диплома. Он либо не читал и половины текста, либо намеренно проигнорировал грубые ошибки, допущенные при его составлении.
Несколько листов бумаги, скрепленные скобой от степлера, легли на стол и Щербинский подтолкнул их в сторону Руслана. Тот инстинктивно остановил их прямо перед собой и скривился. Начиная уже с первой страницы там было так много красных пометок, что лицо мужа почти моментально по тону сравнялось с чернилами.
— Это просто… возмутительно!
— Согласен, — Анатолий совершенно искренне кивнул и продолжил. — И дело не только в нотариусе, но и в юристе, который составил данный документ. Тот либо едва выпустился из университета, либо купил свой диплом.
Мой взгляд метался от одного мужчины к другому. Атмосфера в комнате накалилась за считанные секунды, ведь все присутствующие понимали — брачный договор составил и дал мне подписать сам Руслан.
— На что именно ты намекаешь? — зло процедил он, сжимая бумаги в кулаке.
— Не намекаю — только спрашиваю: это оплошность новичка или злонамеренное решение с вашей стороны? Ведь если содержание документа не случайность — то можно с уверенностью заявить, вы собирались привязать к себе Олесю Владимировну данным контрактом на всю жизнь. Финансовая несостоятельность и угрозы разорения ее близких, в первую очередь родителей — это шантаж, он базируется на некорректном и юридически безграмотном тексте.
Макаров вскочил на ноги, оперся руками на стол и наклонился вперед.
— Олеся посмотри на меня! — Его крик, истерический и злой отскочил от толстых стеклянных перегородок. — Посмотри! Этот клоун ничего не знает ни про нас, ни про тебя. Думаешь он тебе поможет? Будет хуже! Я как могу стараюсь уберечь тебя и твою маму от нападок тех, кому проиграл твой отец. Ты должна вернутся, чтобы мы вместе могли решить эту проблему, — он ударил кулаком по столу.
Словно бы громкость его слов или звуки ударов могли привлечь мое внимание. Заставить передумать, изменить решение.
На долю секунды я даже засомневалась в том, нужно ли было его так злить. Толя сказал молчать и не провоцировать Макарова. Теперь я поняла — он и сам прекрасно справился с этим.
— Я не вернусь, Руслан. Мы разведемся, ты вернешь мне то, что положено по закону и я закрою долг отца, — твердо ответила я.
Мужчина отпрянул, словно в него плюнулись ядом.
— Ты не понимаешь, милая. В этом суде тебе никогда не выиграть, я оставлю тебя нищую и без средств к существованию. А этот индивид, — он кивнул на Щербинского, — сгинет вместе с тобой. — Руслан резко собрал все свои документы