— Едва ли тебя вызовут куда-то в пол второго дня, — говорю я, продолжая ласкать её плоский живот и соски. — Просто расслабься. Я сделаю приятно.
Вика ёрзает у меня на коленях, выгибается, точно капризный ребёнок. Мне же удаётся одной рукой расстегнуть пару пуговиц сверху и добраться до нежной шеи. Слышу, как ускоряется пульс Вики, когда я касаюсь её губами. Дыхание становится тяжёлым и рваным. Я спускаюсь ладонью к поясу её брюк. Поглаживаю низ живота и слегка сжимаю промежность. Слышу тихий стон.
— Ну что, ты всё ещё хочешь, чтобы я остановился? — шепчу ей на ухо и касаюсь мочки языком.
Вика заводит руку назад и зарывается пальцами мне в волосы.
— Ты подлец, — отвечает она. — Просто знай это.
Она разворачивается и обвивает руками мою шею. Я вовлекаю её в долгий и страстный поцелуй, продолжая ласкать её охваченное дрожью тело. Всего на несколько мгновений она отстраняется, чтобы полностью раздеться. Замечаю, что она ещё сильнее потеряла в весе. Порой у меня такое чувство, будто Демидов вытягивает из неё саму жизнь.
— Что, вид не слишком привлекательный? — мрачно усмехается она, глядя на меня.
— Ничего другого я видеть не желаю, — отвечаю я, опускаясь на кровать.
Вика взбирается на меня сверху и прижимается ко мне горячим телом. Ловит мои губы. Снова пытается проникнуть языком в мой рот. Это волнует и будоражит. Я хочу её, так сильно и дико. Скольжу ладонями по её спине и бокам. Спускаюсь к нежным бёдрам. Вика тихо постанывает, дразня меня всё больше. Потом, наконец, выпрямляется и плавно опускается на мой член. Томный стон срывается с её губ. Она замирает на несколько секунд, давая мне ощутить охвативший её жар, а после начинает двигаться.
Моё нечеловеческое сердце бьётся неистово в груди. Я не соврал, когда сказал, что не хочу видеть рядом с собой никого другого. Ведь эта женщина совершенна. Грациозная, словно кошка. Нежная и страстная. И я знаю, что эта богиня, которую я вижу сейчас перед собой, — это и есть настоящая Вика. Всякий раз наедине со мной она становится самой собой.
Это безумно приятно. Настолько, что я готов сойти с ума. В этом наше счастье — всего на несколько часов выпасть из реальности, наслаждаясь друг другом, в этом месте, полном врагов и подлецов.
Глава 37
— Чёрт! Я проспала! — Вика подскакивает с кровати и едва не падает. — Почему ты не разбудил меня?
— Потому что я хотел, чтобы ты отдохнула, — отвечаю я. — Тебя мучили головные боли последние несколько дней. Ясно же, что это от недосыпа.
— Но теперь я опаздываю! — с досадой произносит она.
— Ну и что? — развожу руками я. — Что Демидов тебе сделает? Уволит?
Мы пару секунд смотрим друг на друга. Потом Вика отводит глаза. Я знаю, что она эмоционально истощена. Чем больше времени она проводит рядом со своим хозяином, тем сильнее страдает. Она понимает, что так не может продолжаться вечно. Но, как и я, она пока не нашла выхода.
— Иди и спокойно прими душ, — говорю, оглядывая её с ног до головы. — Я пока приготовлю тебе одежду.
У Вики есть своя квартира, но она редко там появляется. В основном потому, что должна быть всегда под рукой у своего хозяина. У неё в машине есть сменная одежда на пару дней, а ещё туалетные принадлежности, косметичка и сухой паёк, состоящий в основном из растворимого кофе и крекеров. Мне хотелось бы, чтобы она вела более здоровый образ жизни — больше спала и правильно питалась. Но едва ли заложники могут выбирать, какой именно образ жизни им вести.
Пока она плещется в душе, я беру её ключи и спешу на парковку, чтобы забрать сумку с вещами. У ворот замечаю водителя Демидова, Сергея, в сопровождении одного из охранников и зачем-то прячусь.
— Алексей Игнатьевич, просил разыскать этого человека, — Сергей протягивает охраннику фото.
— А это, случаем, не любовница Романова? — спрашивает тот с презрением. — Она ведь была у нас в руках, но из-за кое-кого мы её упустили.
Я немного напрягаюсь. Они ведь про Яну Потёмкину сейчас? На кой чёрт она снова им понадобилась?
— Тогда мы ещё не представляли, насколько она ценна, — Сергей как-то странно смотрит на охранника. Тот смиренно вздыхает.
— Вот же гемор. Теперь к ней хрен подберёшься — Романов её будет сторожить, как зеницу ока.
— Я в тебя верю, — отвечает водитель безразличным тоном. — Ты ведь знаешь, как Алексей Игнатьевич относится к тем, кто его разочаровывает.
Лицо охранника искажает гримаса. Он садится в автомобиль и уезжает. Я понимаю, что мне нужно выбираться из своего укрытия, пока меня не рассекретили. Выхожу из-за колонны и делаю несколько шагов в сторону машины Вики.
Замечаю, что Сергей наблюдает за мной со стороны. Киваю ему. Он хмурится в ответ.
— Вам, может быть, помочь чем-нибудь? — спрашиваю я с усмешкой.
— Георгий Михайлович, вам давно уже пора определиться, на чьей вы стороне, — отвечает он и направляется к одной из входных дверей.
Неприятные мурашки пробегают по спине. Я забираю сумку из машины и спешу вернуться в комнату Вики.
— Почему так долго? — ворчит она, заматываясь в полотенце.
— Я бы на твоём месте поостерёгся делать такое суровое лицо, когда ты без трусов, — отвечаю улыбаясь. — Иначе ты рискуешь сегодня вообще на работу не явиться.
Она только закатывает глаза и идёт в ванную одеваться.
— Я тут разузнал, что твой Алексей Игнатьич ищет Яну Потёмкину, — говорю я, заглядывая к ней. — Опять. Есть идеи почему?
Вика отвечает не сразу. С полминуты стоит у зеркала, задумчиво наклонив голову, и водит полотенцем по влажным волосам.
— Может, снова собирается шантажировать Романова, — предполагает неуверенно. А после берёт из косметички щёточку и быстро проводит ею по густым ресницам и бровям.
Я некоторое время размышляю над её словами. В это время она добавляет немного красного цвета на губы. Я слышал, что макияж для сотрудниц Демидова является обязательным, вне зависимости от должности и возраста. Должно быть, этот старый пёс поддерживает таким образом некую эстетику вокруг себя. Хотя мне лицо Вики и без всякой краски кажется идеальным.
— Это не сработало в первый раз, так что едва ли сработает во второй. К тому же от приближённых Александра в резиденции я знаю, что Яна больше не человек.
— Что?! — Вика смотрит на меня в оцепенении.
— А что? — спрашиваю я, удивляясь её реакции. — Я ведь говорил тебе, что она больна. Должно быть, операция прошла не так успешно, как прогнозировали