Я расположился напротив и с удовольствием откинулся на спинку кресла. Обед был прекрасен, и я получил эстетическое и вкусовое наслаждение, тем более что в столице питался тем, что под руку попадется. В основном бутербродами. Некогда было.
– Немного почистили криминальную среду столицы. Провели облавы на Сенной, в Апрашке и на Лиговке. Слишком вольготно там Иваны, себя не помнящие, бродяги и хулиганы начали чувствовать. Мне, когда Кошко последние статистику по преступлениям представил за пять лет, чуть плохо не стало. В 1900 году Петербургский окружной суд рассмотрел двести двадцать семь дел об убийствах, четыреста двадцать восемь дел о разбойных нападениях, тысячу сто семьдесят дел о нанесении телесных повреждений и почти две тысячи двести случаев краж и воровства. А в 1904 году убийств уже было семьсот девяносто четыре. Количественный рост составил триста пятьдесят процентов. В три с половиной раза за три года убийств стало больше. И большинство их произошло как раз в этих трех местах. Разбойных нападений в два с половиной раза больше, краж и воровства – в три раза. По телесным повреждениям в полтора раза увеличение. На той же Сенной полицейские только крупными отрядами могли передвигаться из-за опасения за свои жизни.
– А почему никаких действий столичный градоначальник генерал Фуллон не предпринимал? – перебил меня Михаил.
– Боюсь, подчиненных ему сил не хватило бы на проведение, как вы сказали, Варфоломеевской ночи или дня, а так с помощью гренадер-кавказцев арестовано больше пяти тысяч человек: профессиональные преступники, хулиганы и прочая околокриминальная шушера. Их дела рассматривают окружные военно-полевые суды. Уже сформированы две исправительно-строительные роты по пятьсот человек, которые будут отправлены на строительство батарей и укреплений Моонзундского оборонительного района. Адмирал Макаров жаловался, что у него не хватает людей для строительства, вот тысяч пять ему работников и поставим. – Я усмехнулся, представив, как охренеет Степан Осипович от таких строителей. – Зато с островов им бежать некуда, так что будут отрабатывать свой хлеб насущный, а не попрошайничать, кошельки тырить и прочими уголовными непотребствами заниматься. Пускай пользу империи приносят своим трудом.
– Кстати, а ты в курсе, что завтра ранним утром будет проводиться совместная с германцами операция «Огненный шторм»? – задал вопрос Михаил.
Глава 9
Дюнкерк
Услышав про «Огненный шторм», я поморщился про себя. Такое название для совместной атаки противника русско-германским флотом и российскими дирижаблями придумал лично Вильгельм II. Любил он театральность и пафос.
Операция предполагала ночную бомбардировку англо-французского флота, стоящего на рейде порта Дюнкерк, силами трех дирижаблей, затем массовую ночную атаку «барракудами» в количестве двадцати четырех быстроходных катеров. Затем в бой должны были вступить основные силы Императорского флота Германии и нашей Балтийской эскадры.
По последним данным, с которыми я был знаком, на рейде у порта Дюнкерк находились шесть английских эскадренных броненосцев типа «Дункан» и девять французских броненосцев, включая их новейшие линкоры «Йена» и «Сюффрен». Кроме броненосцев на рейде Дюнкерка находились броненосные и бронепалубные крейсера обеих стран в количестве, равном числу однотипных кораблей в кайзерлихмарине вместе с нашими броненосным крейсером 1-го ранга «Память Азова» и бронепалубными крейсерами 2-го ранга «Жемчуг», «Изумруд», «Алмаз» и «Олег» из Балтийской эскадры. Плюс к этому миноносцы и транспорты.
То есть только одна объединенная англо-французская эскадра в Дюнкерке была сопоставима со всеми нашими совместными русско-германскими морскими силами, которые мы смогли выставить против англичан и французов на Балтике и в Северном море. А противник на двоих имел в запасе дополнительно еще шестнадцать действующих броненосцев в Средиземном море и портах Канала и еще двадцать пять в резерве, которые Британия и Франция могли поставить в строй в ближайшие месяцы. И это не считая крейсеров, эсминцев и миноносцев, по которым Англия и Франция значительно обгоняли Россию и Германию.
Тем не менее Вильгельм II сумел убедить и адмирала Макарова, и весь регентский совет в необходимости проведения операции «Огненный шторм», во время которой мы рисковали потерять весь наш объединенный флот. Причем германцы рисковали больше, чем мы.
У Российской империи в крайнем случае для обороны Балтийского побережья оставались Рижский и Финский заливы с поставленными минными полями, несколько бригад миноносцев и «барракуд», три броненосца береговой обороны – «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сенявин» и «Генерал-адмирал Апраксин», крепость Кронштадт с ее фортами и батареями плюс новый Моонзундский укрепрайон, где на островах Даго, Эзель, Ворис, Вердер и Моон уже были установлены морские береговые батареи из десяти- и двенадцатидюймовых орудий.
Как только было подписано Гогландское соглашение с Германией в 1901 году, вопрос о необходимости для России военно-морской базы в Либаве, о ее достройке и о полном вооружении вновь был поднят в морском ведомстве.
Российская империя обладала на Балтике только одним пунктом снабжения, ремонта и стоянки флота – Кронштадтом. Замерзающий Финский залив делал невозможным выход кораблей в Балтийское море зимой. Навигационная кампания начиналась в апреле и заканчивалась в начале октября. Большую часть года Балтийский флот простаивал.
Для престижа страны, охраны своих берегов и выхода в океан в любое время года остро встала необходимость выбора нового места базирования флота на Балтике. Рассматривались акватории Ревеля, Виндавы, Либавы и Мурмана. Как незамерзающий порт более всего подходила Либава, но она же была ближе всего к границе с Германской империей – вероятным противником в возможной европейской войне и главным конкурентом на Балтике.
Место для строительства новой военно-морской базы в Либаве было выбрано и утверждено лично императором Александром III как ответ Германии на сооружение Канала кайзера Вильгельма, соединившего Северное и Балтийское моря и позволившего германцам проводить через него в обход Датских проливов крупные морские силы.
И вот мы с Германией союзники. Поэтому было принято решение, что военно-морская база в Либаве остается в том виде, какой она имеет на момент заключения соглашения, и будет использоваться как порт. Имеющееся орудийное вооружение переводится в Порт-Артур. А для защиты Санкт-Петербурга, Риги и Ревеля будет возведен Моонзундский укрепрайон с размещением там большой базы для минных заградителей, эсминцев, миноносцев и подводных лодок, а также береговых укреплений на островах для защиты базы.
Потом последовала Русско-японская война, которая показала эффективность скоростных торпедных катеров «Барракуда», а соотношение русских броненосцев на Балтике и имеющихся броненосцев у Англии заставили военно-морское ведомство отказаться от планов атакующих боевых действий Балтийского флота, а перейти к глухой обороне.
В результате Моонзундский архипелаг стал базой для легких сил Балтийского флота – эсминцев, миноносцев, торпедных катеров и подводных лодок, дающих возможность активно защищать Рижский и Финский заливы. В настоящий момент