– Я, ваше высочество, распорядился, чтобы вам шинель с головным убором подобрали. Должны скоро принести.
– Вот за это искреннее спасибо! Все! Бегите спасайте императора и императрицу с детьми! Они должны жить!
Последнюю фразу великий князь произнес с каким-то фанатичным блеском в глазах. После убийства Николая II, к которому Ник Ник относился как добрый дядюшка, делящийся своим опытом, но не давящий на него своим авторитетом, Ник Ник первым из всех Романовых присягнул Александру IV. И теперь напоминал не доброго дядюшку, а курицу-наседку, цыплятами которой являлись Елена Филипповна с детьми и Михаил Александрович. Но при этом на Михаила и на вдовствующую императрицу он также не давил своим авторитетом. Просто помогал, чем мог, и стал частым гостем в Гатчине. Ему со Станой после свадьбы были даже выделены личные покои во дворце.
– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство. – Я развернулся и, надевая бекешу, поспешил к буфету, где лежали портупея с шашкой и папаха.
Шашку брать не стал, она только мешать будет. Уже полностью одетый, я пробежал мимо швейцара и выскочил на плац. Отметил, что ротмистр Румянцев зря время не терял. Личный состав полка почти в полном составе уже стоял в строю своих подразделений, вооруженный лопатами, ломами, ведрами и прочим инструментом.
Мимо этого строя навстречу мне шли несколько женщин, судя по платьям и драгоценностям, явно не из прислуги. Только вот их лица в саже и всклокоченные прически не позволяли мне опознать, кто это. Да и некогда было.
Я подбежал к пешему строю полуэскадрона в колоннах по пять, увидев в руках первой шеренги тот инструмент, который понадобится в первую очередь, а именно кувалду в руках здоровяка-усача; у двоих были ломы, а еще двое держали мотки вожжей. На левом фланге полуэскадрона стоял его командир в звании вахмистра. К нему я и обратился:
– Вахмистр, эту пятерку забираю. Мы на «воронке», – я показал на свою карету, – выдвигаемся к гроту «Эхо». Там в подземном ходе находятся император, императрица с детьми и великие князья с детьми. Ротмистру Румянцеву передадите, чтобы направил туда ваш полуэскадрон в первую очередь. – Бойцы, за мной, – это я уже скомандовал пятерке из первой шеренги, – бегом к карете.
В спину я уже услышал, как вахмистр прокричал: «Слушаюсь, ваше превосходительство».
Быстро разместились в «воронке» и после моей команды Бирюкову рванули к подземному ходу. Быстро получилось только выехать с плаца на улицу, ведущую к горящему Гатчинскому дворцу. Попадающиеся навстречу бредущие как попало «погорельцы» затормозили наше продвижение.
Открыв дверцу и встав на ступеньку-подножку, я вцепился в ручку над дверцей, смотрел на дворец и матерился про себя. Третий этаж Центрального корпуса горел, точнее полыхал. Пламя также виднелось над Арсенальным каре, как раз там, где на втором этаже располагались комнаты императрицы и ее детей, а также Ксении с Сандро.
Я подумал о том, что, может быть, быстрее получилось бы бежать, но потом передумал и скомандовал Оводу:
– Выезжай на газоны и дуй напрямую к гроту.
– Слушаюсь, ваше превосходительство. – Мой боец-кучер взял влево, съезжая с дороги, и вожжами подстегнул пару лошадей.
С небольшими задержками, когда я, применяя великий и могучий русский язык, призывал освободить путь попадавшихся навстречу беглецов из дворца, мы вырвались к Карпиному пруду и направились к входу в грот «Эхо». Я все так же стоял, трясся на подножке и рассматривал, развернувшись, горящий дворец, когда карета начала резко тормозить. Причем настолько резко, что я не удержался на подножке и повис на дверце.
– Ваше превосходительство, там…
Дослушать Бирюкова я не смог, так как сорвался и, чудом избежав заднего колеса кареты, покатился по земле. Хорошо, что бекеша и папаха смягчили падение. И слава богу, что на мне не было шашки. Вскочив на ноги, в зареве пожара я увидел, что впереди огромная воронка, как раз там, где должен находиться подземный ход. Я бросился к ней и, осмотревшись, понял, что один из пристрелочных снарядов попал точно в галерею подземного хода и обрушил его, завалив землей и камнями.
Еще со времен Орлова, первого хозяина Гатчинского дворца, в алькове Парадной опочивальни имелась потайная дверь на темную узкую винтовую лестницу. По ней из парадных залов второго этажа можно было спуститься на нижний этаж главного корпуса и через туалетную комнату императора по той же потайной лестнице проследовать дальше в дворцовые подвалы, где и начинался подземный ход.
Коридор подземного хода длиной сто тридцать метров, облицованный натуральным известняком и освещаемый четырьмя круглыми окнами, устроенными в сводах, и факелами, вел на берег Серебряного озера и из-за хорошего эха был назван гротом «Эхо».
Только вот теперь он был обрушен, но, к счастью, ближе к выходу у озера. Теперь выбраться из подземного коридора можно было только через окна-колодцы, и я бегом побежал к ближайшему из них. Карета последовала за мной.
Подбежав к колодцу в подземный ход, я закричал в него:
– Есть здесь кто?!
Прошло несколько секунд. За это время пятеро кирасиров со своим инструментом собрались около меня.
– Есть! Мы здесь! – П голосу я опознал императрицу.
– Близко не подходите. Мы сейчас выломаем решетку и спустимся к вам, – прокричал я в колодец, после чего, осмотрев кирасиров, начал раздавать приказания: – Ты долби кувалдой здесь, а потом здесь, а дальше тут.
Я показал три точки круглого окна-колодца, закрытого решеткой. В этих местах снизу решетка фиксировалась металлическими прутьями, вмонтированными в стену колодца, чтобы ее невозможно было вынуть из окна. Ширинкин в свое время распорядился.
– Вы, – я показал еще на двух бойцов с ломами, – долбите эти две точки, помогая ему. А вы двое вяжите вожжи в два каната.
Посмотрев на казака Бирюкова, я приказал ему:
– Выпрягаешь лошадей, и с помощью канатов попытаемся вырвать решетку. Братцы, работаем быстро. Внизу император и императрица с детьми. А угарный газ от пожара идет в подземный ход.
Честно говоря, я знал, что угарный, а точнее, углекислый газ тяжелее воздуха, но в то же время помнил, что при нагревании он как бы поднимается вверх. Но как поведут себя кислород, углекислый газ и огонь в нашем случае – даже не мог представить себе. Не пожарный я. Но сто тридцать метров коридора подземного хода с окнами-колодцами – это как натуральная коптильня. И, вернее всего, времени для спасения людей, находящихся в подземном ходе, осталось несколько минут. Центральный корпус, где начинался поземный коридор, разгорался все сильнее. И дым, пускай и небольшой, из