Что-то эффективное сделать с решеткой колодца, используя лом и кувалду, до того момента когда к ней были привязаны два каната, другие концы которых прикрепили к упряжи пары лошадей, не успели. Цемент был крепок.
Овод щелкнул кнутом, лошади рванули, канаты натянулись, но решетка устояла. Тогда я, а за мной и кирасиры также вцепились в канаты. Щелчок кнута, лошади рванули, мы также навалились. Послышался скрип, и часть решетки приподнялась над колодцем.
– Стой, – скомандовал я, – надо канаты перевязать.
Хорошо, что у Бирюкова был с собой кинжал, и эта операция заняла чуть больше минуты. Потом последовал новый рывок, и решетка оказалась вырванной из колодца.
От поверхности люка-колодца до пола подземного хода было около четырех метров. Быстро организовали из вожжей веревку необходимой длины с петлей на конце, и с ее помощью спустили вниз самого высокого кирасира без шинели.
Прошла минута, и боец снизу прокричал:
– Ваше превосходительство, осторожно поднимайте его величество. У него рука сломана.
Пара кирасиров, стоя над люком друг против друга, начали потихоньку вытягивать императора из подземного хода, а находящийся внизу кирасир страховал этот подъем. Прошло секунд пять-шесть, которые показались мне вечностью, и над люком показалось бледное как мел лицо Александра. Еще несколько секунд, и кирасир осторожно передал мне из рук в руки мальчика, правая рука которого в локте была вывернута под неестественным углом.
– Дядя Тимофей, а я знал, что ты меня спасешь, – прошептал Александр и потерял сознание.
Я, отойдя от люка, дошел до кареты с мальчиком на руках. Там уже меня ждал наш Овод с большой аптечкой, но я отрицательно махнул ему рукой, после чего мы вместе аккуратно занесли императора внутрь кареты и уложили на сиденье, стараясь не побеспокоить сломанную руку.
Словно из ниоткуда появилось одеяло, которым Бирюков осторожно накрыл юного императора.
– Откуда?! – я кивнул головой на одеяло.
– Кирасиры поделились, ваше превосходительство, – честно глядя мне в глаза, ответил казак.
– Ой, Овод, попадешься ты когда-нибудь, и тебе что-то оторвут…
– Ваше превосходительство, ей-богу, сами целую пачку одеял дали, когда их унтеру сказали, что мы сейчас поедем императора с императрицей и другими детьми спасать. Я же знал, что вы именно их спасать в самую первую очередь будете. Вот и сказал. Там в багаже два десятка одеял лежит. Все чистые, новые. Муха не сидела.
– Тогда молодец, шельма.
– Рад стараться, ваше превосходительство.
Только я выбрался из кареты, как на мне повис Алексей.
– Дядя Тимофей, ты где был?! Знаешь, как без тебя страшно было?! А как холодно!
Я прижал замерзшего ребенка к себе, а в горле запершило. Впервые Алексей так открыто проявил ко мне свои чувства. Если Александр открыто демонстрировал мне свое расположение как близкому человеку, то его младший брат был со мной более официальным и сдержанным.
– Все хорошо, Алексей. Все закончилось. – Я, держа ребенка на весу, начал гладить его затылок и спину.
Брат императора, обняв меня за шею, начал всхлипывать, а потом разрыдался.
– Все, все, Лешенька. Все прошло. – Я продолжал гладить ребенка, а сам смотрел на колодец, из которого кирасиры уже практически достали Ирину, старшую дочь Ксении и Сандро.
Я кивнул головой Оводу, показывая на девчонку, одетую в легкое бальное платье, и произнес лишь одно слово: «Одеяла».
Казак тут же метнулся к багажному отсеку кареты и, достав стопку одеял, побежал к колодцу. Еще пара секунд, и Ирина, закутавшись в одеяло, отошла в сторону, наблюдая, как кирасиры споро начали вытягивать из колодца следующего спасаемого. Им оказался ее брат Андрей.
Далее были вытащены из подземного хода дети великого князя Константина Константиновича: – Иоанн, Гавриил, Татьяна, Константин, Олег и Игорь. Старшие из них – кадеты Иоанн и Гавриил – тут же включились в спасательную операцию. Я же, успокоив Алексея, пытался как мог отвлечь от случившегося закутанных в одеяла младших Константиновичей. Бирюков вернулся к карете и наблюдал за императором, страхуя его сломанную руку.
После детей на поверхность после споров, которые мы слышали, вытащили императрицу. Та, накинув на себя одеяло, тут же пошла ко мне.
– Как ты здесь оказался, Тимофей?! – спросила Елена, пытаясь волевым усилием остановить дрожь, которая сотрясала ее.
– Так сложились обстоятельства, ваше императорское величество. Великий князь Николай Николаевич сообщил, что вы с детьми направились в подземный ход после начала артобстрела…
– Кто это сделал?! – перебила меня императрица, голосом которой можно было заморозить воздух.
– Пока не знаю, Елена Филипповна. Но надеюсь, удастся захватить пленных и их допросить.
– Где Михаил, Ольга и Коленька?! – Теперь в голосе императрицы было волнение и даже страх.
– Пока тоже не знаю. Сейчас для тушения пожара во дворце прибудет полк кирасиров. Картина должна проясниться. Николай Николаевич сообщил мне, что Михаил Александрович вместе с Сергеем Михайловичем побежали за детьми на второй этаж Арсенального каре, как и Александр Михайлович с Дмитрием Константиновичем и полковником Мордвиновым. Надеюсь, им все удалось, и они выбрались из дворца. – Я говорил, а сам смотрел поверх головы императрицы, за спиной которой пожар третьего этажа Арсенального каре, как раз над комнатами тех, о которых мы говорили, разгорался все сильнее.
Императрица, заметив мой взгляд, развернулась кругом и, увидев горящий третий этаж Арсенального каре, побледнела, вскрикнула и начала заваливаться вбок. Я еле успел ее подхватить, а посмотрев в лицо, понял, что Елена потеряла сознание.
«Главное, что император с Алексеем и императрица живы. Смуты не будет. Об остальных будем молиться», – подумал я и, поудобнее взяв Елену Филипповну на руки, понес к карете.
Глава 15
Последствия-2
Как только из подземного хода достали всех, кто там находился, я отправил в казармы кирасиров во вновь запряженной карете так и не пришедших в себя императрицу с императором, его брата Алексея, Ксению с ее детьми и Мэй, которая взяла на себя уход за раненым императором. Следом за ними двинулись пешком и остальные спасенные. При этом старик Ли до отъезда Александра успел его осмотреть и нажал несколько точек, отправляя мальчика в более глубокое бессознательное состояние.
Когда карета отъехала, Ли подошел ко мне с озабоченным лицом и произнес:
– У мальчика совсем плохо с рукой. Локтевой сустав сильно разбит. Вряд ли его получится восстановить. Боюсь, что придется ампутировать руку по локоть.
– Как случилось, что император так повредил руку? – спросил я старика.
– Я сам не видел, так как мы с Мэй замыкали группу, которую великий князь Михаил Николаевич повел в подземный ход. Взрыв произошел, когда мы были