— Сначала я задам вопрос вам, с вашего позволения.
— Да, конечно. Слушаю.
— Как зовут вашего брата?
— Эм… Алексей.
Замешательство было секундным, но мне хватило.
— Вот как. А я слышал, что его зовут Александр.
— Да что вы?— Мария снова запнулась. — Н-ну… Он Алексей Александрович. Многие путают, поэтому…
— Поэтому запомните главное правило лжеца: врать надо так, чтобы не путаться. Нет у вас никакого брата, уважаемая Мария. То есть, брат-то, может, и есть, но Норд А.— не он. Норд— это вы.
— С чего вы это взяли?— Мария попыталась изобразить лицом оскорблённую невинность.
— С того, что в этой комнате нет и следа мужского присутствия. Более того, вообще нет намёка на то, что здесь живёт кто-то, кроме вас. Кровать узкая, свободный стул единственный, кофейная чашка, не покрытая пылью,— и то одна. А по клавишам печатной машинки вы стучали весьма профессионально, с очень хорошей скоростью.
— Я просто перепечатываю статьи брата! Сочиняет их он!
— Да-да. Пудрится и носит в волосах гребни, по-видимому, тоже он… Вот что, уважаемый Норд.— Я поставил на стол чашку.— Не знаю, для чего вам понадобилась эта мистификация, но имейте в виду— меня вам провести не удалось. Я здесь для того, чтобы сообщить: за публикацию статьи об операции, проводимой Государевой Коллегией, содержание которой не согласовано с представителем Коллегии, на вашу газету будет наложен штраф. Я только что из Цензурного комитета, жалобу они приняли, так что считайте это делом решённым. Я хочу предостеречь вас от публикации подобных статей впредь. Не знаю, как это устроено в редакциях, но полагаю, что за необходимость выплаты штрафа редактор вам спасибо не скажет. А вероятнее всего, попросит вас покрыть понесённые расходы.
— Я… То есть наша редакция не будет ничего оплачивать!— взвилась Мария.— Это незаконно! Как вы смеете заглушать голос свободной прессы?
Я покачал головой.
— Не нужно устраивать спектакль, уважаемый Норд, я вам не Ипполит Самуилович. Одно представление уже посмотрел, на сегодня достаточно. А Ипполит Самуилович, к слову, предупреждал вас о том, что публиковать этот материал нельзя. Однако вам каким-то образом— уж не знаю, каким, подпоили вы наборщика или действовали иначе, — удалось протащить статью в печать. В расчёте, вероятно, на то, что победителей не судят и сенсационность материала заставит редактора закрыть глаза на ваше самоуправство. О сенсационности судить не берусь, но в том, что Ипполит Самуилович от ваших действий, мягко говоря, в восторг не пришёл, у меня лично сомнений нет. Вы прекрасно осведомлены о том, что публиковать подобное не имели права. Я здесь в том числе и для того, чтобы предупредить: если появится ещё одна такая статья, штрафом газета уже не отделается. Надеюсь, вы сделаете из моих слов правильные выводы. Благодарю за кофе.
Я кивнул и пошёл к двери.
— Стойте!— Мария догнала меня и схватила за рукав. Заговорила совсем другим тоном, мягко и вкрадчиво: — Вы, боюсь, неверно меня поняли, Михаил Дмитриевич. Я не отказываюсь платить штраф, что сделано, то сделано, однако хочу объясниться. Да, это я написала статью! В нашем патриархальном мире, в этом царстве замшелости и неравенства, для того чтобы к женщине относились серьёзно, она вынуждена прятаться за псевдонимом. Статья моя, возможно, содержит некоторые не совсем точные факты…
— Некоторые?— усмехнулся я.— Не совсем точные?
— Ах, ну вы же прекрасно понимаете, почему они не точны! Потому что у меня просто нет возможности получать информацию из первых рук. Вот если бы вы согласились…
— Нет, — отрезал я.
— Но я даже не договорила!
— И не надо договаривать. Отвечаю сразу: нет, становиться вашим информатором я не буду.
— Да почему же информатором?— Мария снова всплеснула руками.— Слово-то какое мерзкое, фу! Прямо полицейским участком повеяло. Я всего лишь прошу вас время от времени рассказывать о том, что происходит в Коллегии. Ведь это вы задержали банду злоумышленников! Ну же, признайтесь— вы?
— А у меня встречный вопрос: вы-то откуда узнали о существовании банды?— Я прищурился.— Хотя, постойте. Некий господин в жестяном тюбетее! Он упоминал, что в числе прочего регулярно отправляет жалобы ещё и в газеты… Доримедонт Васильевич Кузовок. Верно?
Мария пропустила вопрос мимо ушей, но по её лицу я понял, что угадал.
— Помогите, Михаил Дмитриевич!— Мария проникновенно заглянула мне в глаза.
Я покачал головой.
— Нет. Всю информацию, которой нам дозволено делиться с прессой, вы можете получать официальным путём. А ничего другого, помимо этого, я не имею права сообщать никому.
— Обещаю, что вас не выдам!— Мария прижала руки к груди.— Под угрозой смерти не назову источник, в статьях буду писать «по некоторым данным».
— Нет, и не просите. Счастливо оставаться.
Я вышел за дверь и направился к лестнице.
— Ах, вы так!— прокричала Мария, свесившись с верхней площадки. Голос её зазвенел от досады.— Ну, тогда держитесь! Я вам ещё устрою! Напишу о вас такой фельетон, что…
Я вспомнил Басмановых и, не удержавшись, рассмеялся.
— Извольте. Только советую поспешить, устраивать собираетесь не вы одна. И есть мнение, что ваши конкуренты подсуетятся раньше.
Мария негодующе фыркнула и, резко развернувшись, скрылась с глаз.
Глава 6
Le Temps Perdu
Разобравшись с газетными делами, я выкинул из головы чересчур деятельную девицу, взял извозчика и вернулся в управление. Заходить к себе в кабинет не стал, а направился прямиком в архив. На мою удачу вредной старухи Розалии Сигизмундовны на месте не было. А с милейшей Ангелиной Прокофьевной я договорился за пару минут. Сделал несколько комплиментов, поулыбался, заставив её покраснеть, и попросил найти малахириум, изъятый на оружейном заводе.
— Конечно, Михаил Дмитриевич, — она сверкнула на меня голубыми глазами из-под очков, — только распишитесь в журнале, что вы его забираете. Вот здесь и здесь, пожалуйста.
— Вы меня спасаете, Ангелина Прокофьевна!
Белокурый ангел смущённо улыбнулся, закрыл журнал учёта и, цокая каблучками, ушёл в лабиринт стеллажей за малахириумом.
— Кого это нелёгкая принесла?
Скрипучий голос заставил меня обернуться. В дверях стояла Розалия Сигизмундовна, с таким видом, будто и в самом деле была Бабой-Ягой и собиралась меня зажарить в печи.
— Добрый день, Розалия Сигизмундовна! Вы сегодня чудесно выглядите.
Тётка зыркнула на меня тяжёлым взглядом, хмыкнула и пошла к своему рабочему месту.
— Стоит только на минутку отойти,