— Но? — настаивает Лиам.
— Но полиция и финансовый департамент пресекли незаконные налоговые платежи Оуэна и посадили его в тюрьму. Однако «Фирма» не остановилась. На самом деле, торговля наркотиками стала еще более отвратительной, чем когда-либо, после того как кто-то другой возглавил «Ле Салун».
— Призрак, — Лиам сжал челюсти. — Это все, что у нас есть на него. Просто гребаное уличное имя. Некоторые считают, что он русский шпион. Другие говорят, что он даже не существует. Никаких следов.
Мои пальцы крепко сжимают браслет. Ярость бурлит под поверхностью.
Призрак — последнее имя, которое Зои назвала Лиаму в день своего исчезновения более шести недель назад.
Я убью его голыми руками, как только найду. Никто не может стать причиной исчезновения моей единственной семьи и остаться в живых.
— И что мы имеем в качестве перспективы? — спрашивает Лиам, как будто спрашивает маленького ребенка.
— Да ладно, Лиам, — я складываю руки. — Я провела бесчисленные часы в этой вашей пещере со всеми этими досками и именами, написанными красным.
— Ты имеешь в виду, что провела бесчисленное количество часов, избивая мешок, свисающий с потолка той пещеры.
— Я... занималась и тем, и другим.
— Итак, на ком ты собираешься сосредоточиться?
— Туман!
Я точно помню, она — единственный путь к Призраку, потому что она — мадам из «Ле Салун». Но у Лиама вроде как был пятистраничный отчет, с которым я не ознакомилась. Или прочитала и забыла. В основном потому, что там только рассуждения о ней, как и предположения о том, что Призрак — русский шпион. Ничего конкретного.
Я предпочитаю факты.
И получу их сама.
— Запомни, твоя первоочередная задача — найти любую запись с камер наблюдения о том дне, когда исчезла Зои, — он снова что-то увлеченно выстукивает. — Старайся звонить мне почаще, но не подвергай себя риску.
— Понятно.
Мы провели много бессонных ночей, готовясь к этому. Он даже попросил свою коллегу-женщину обучить меня ходить на каблуках и сводить в клубы. Так я подошла к одной из девушек «Ле Салун», Лили, и добилась встречи с Туман. Мы с Лиамом посвятили этому много времени и сил — даже если Лиам пытался меня отговорить. Но теперь я чувствую, как вокруг нас зарождаются сомнения. У меня всегда были Лиам и Зои.
Теперь я останусь в полном одиночестве. Как в тот день, когда я нашла маму неподвижно лежащей рядом с мусорным баком в темноте.
Я сжимаю пальцы, чтобы они не дрожали.
Зеленые глаза Лиама изучают меня с ног до головы.
— С тобой все будет в порядке?
— Должно быть.
Потому что это единственный способ вернуть мою семью.
После того как Лиам уезжает, я стою в туалете старого ресторана Халеда, держа в руках туфли на невероятно высоких каблуках. Они убьют мои ноги. Неважно, сколько я тренировалась, это чертова пытка.
Не представляю, как женщины ходят в них целый день. Я уже оплакиваю свои удобные кроссовки, которые не смогу носить в ближайшее время.
Но я должна выглядеть соответствующе, чтобы убедить Туман принять меня в свой клуб.
Из окна общественного туалета доносится возбужденный ропот. Я бы не обратила на него внимания, но девушка говорит «нет» тихим тоном, и голос у нее ужасно знакомый.
Я должна была уже одеться и отправиться в «Ле Салун», но не могу просто проигнорировать это. Зои сказала бы мне, что я всегда бросаюсь очертя голову в неприятности, и остановила бы меня при любой возможности.
Но Зои здесь нет.
Я запихиваю платье и туфли в чемодан и прячу его под стойку. Затем выхожу на улицу, откуда доносится шум. Как только я оказываюсь на заднем дворе, меня начинает тошнить от запаха мочи и рвоты. Возле мусорного бака ресторана худощавый мужчина прижимает к стене девушку пониже ростом. Хотя его фигура закрывает мне обзор, я могу различить дрожащую фигуру и руку, сжимающую подол фланелевой юбки.
Это школьная форма?
— Не бойся, — говорит мужчина мерзким хрипловатым голосом с намеком на акцент кокни (прим. перев. — жители беднейшего района Лондона, для них характерно особое произношение, а также рифмованный сленг). — Я буду снисходителен к тебе, детка.
— Н-нет, пожалуйста, — бормочет она, и тут я различаю розовые и зеленые пряди.
Хейли. Черт.
— Давай, — уговаривает он.
— Разве ты не понимаешь, что значит «нет»? — мой голос громкий и ровный.
Мужчина быстро оборачивается, и на его лице появляется гримаса злобы. От середины лба к левому глазу тянется потускневший шрам. Даже без оскала он кажется чудовищным.
— Пошевеливайся, сука.
Он высокий. Наверное, выше меня более чем на десять дюймов. Нанести удар по жизненно важным частям будет непросто, если только он не оставит брешь. Я встаю на цыпочки, чтобы получше разглядеть Хейли и убедиться, что с ней все в порядке. Она должна быть в школе. Я знала, что из-за этих головорезов, с которыми она тусуется, у нее будут неприятности.
Ее губы подрагивают, когда она встречает мой взгляд. Ее бешеные глаза бегают между мной и мужчиной, а потом она опускает голову. Сначала я должна позаботиться о нем, а потом мы поговорим.
Мужчина набрасывается на меня, и я бью его по щеке. Мой голый кулак горит.
Он воет, хватаясь за лицо.
— Ты, сука ебаная!
Я врезаю ему в бок, но прежде чем успеваю продолжить натиск, парень лезет в задний карман и достает нож. Ухмыляясь, он тычет им мне в лицо.
— Думаешь, ты крутая шлюха, да?
Мои мышцы напрягаются, а позвоночник становится жестким. Драка — это одно, а ножи — совсем другое. Но я не из тех, кто отказывается от драки. Поэтому, когда он движется ко мне, я остаюсь на месте. Лучший способ защиты — это терпеливо ждать, пока противник не предоставит шанс.
Это была моя слабость, когда я только начала драться. Я всегда стремилась напасть первой. Лиам вытравил эту привычку из меня. Или попытался, во всяком случае.
Этот бандит прост. Он направляет свой нож прямо мне в лицо. Я уклоняюсь в сторону и, используя разницу в росте, бью его в промежность. Но вместо того, чтобы попасть в плоть, он ловит мою атакующую ногу и с грубой силой тянет на себя. Я теряю равновесие и падаю на спину. Удар отзывается в моих костях.
Как же больно!
Я замечаю слезы Хейли,