Храбриться и говорить, что я предпочту умереть, нежели выполнять ее приказы — глупо. Я боялась. Но и пожизненно молчать, играя роль марионетки я не хотела.
— А если твою светлую голову посетят мысли сдать меня, я не только тебя на тот свет отправлю, ещё и подружек твоих прихвачу. Как их там… Алекс и Лера, кажется? — мать толкнула меня обратно на кровать. — Мне терять нечего…
Она знала куда бить и делала это изощренно.
— Ведь ты же не хочешь, чтобы они пострадали? И они и их семьи… Пострадают все, кто тебе дорог. Имей в виду.
Тут же убеждая меня в своих решительных намерениях, она скороговоркой продиктовала адреса моих подруг и имена их родных.
— Я расправлюсь и с ними тоже, если ты вздумаешь играть не по правилам, — строго добавила она.
Внутри все дрожало. Хотелось плакать. Этой стерве осталось только прознать о нас с Русланом и до кучи манипулировать нашими с ним отношениями. Ее цель, взять мою жизнь целиком и полностью под контроль, медленно, но верно исполнялась. Изо всех сил я старалась не разрыдаться.
— Рома, заходи, — скомандовала мать, глядя брезгливо глядя в мою сторону.
Парень тут же оказался в спальне, будто все это время ждал приглашения под дверью.
Первое впечатление, которое он на меня произвёл при ближайшем рассмотрении — гопник. Высокий, неплохо сложенный светловолосый молодой человек, с голубыми глазами, одетый в черный спортивный костюм.
Дождавшись, когда мы останемся наедине, он нагло улыбнулся. Поздоровался. Представился.
В ответ я испепелила его взглядом.
Парень совсем не смутился. Сел на стул, что стоял возле окна, закинул нога на ногу.
— Сколько тебе заплатили? — зло выпалила я.
— Че какая дерзкая? — недовольно парировал он. Видно мой тон ему пришелся не по вкусу.
— Как хочу так и разговариваю!
Я подобрала под себя ноги и отодвинулась к спинке кровати.
— Правильно дядя говорил, что ты чокнутая.
— Твой мерзкий дядя мне нос сломал!
— Значит, заслужила, — равнодушно отозвался он, затем подошел ко мне и сел на край постели.
Я вздрогнула, но с места не двинулась. Нахватало ещё, чтобы он почувствовал мой страх.
— Ничего не сломано, вроде, — пристально изучив мою переносицу, ответил он. — Просто сильный ушиб. Пройдёт скоро.
— Тебе лучше знать. Ты наверное, как твой родственник, часто рукоприкладством занимаешься.
— Кое-что знаю. Я боксом увлекаюсь.
Я отвернулась. Комната погрузилась в молчание минуты на две.
— Ты только не думай, что мне в мои двадцать два жена нужна. Я тоже свадьбу не хочу, пусть и не настоящую. И вообще, у меня подруга есть, которая бросит меня, если узнает, что я внезапно женатиком стал.
— Так не становись!
— Мне бабки нужны. У меня брат родной тяжело болеет, потому давай без истерик и лишних проблем. Свадьба-развод. Не делай голову нытьем. Тем более, роспись уже через три дня.
Я похолодела. Если меня никто не найдет, всего три дня и я стану женой вот этого несуразного гопника!
— Эй, Ромыч, поехали до дома докину, — бесцеремонно в комнату влезла башка Павлика.
Не прощаясь, мой гость ушёл.
Я вновь осталась тет-а-тет со своими тоскливыми мыслями.
* * *
До загса оставался один день. Мне кажется, я уже помолилась всевозможным богам о спасении, но тщетно. Никто мне на помощь не приходил.
Ежедневно меня навещала мамаша. Приводила моего будущего «мужа» и инструктировала, как мы должны будем себя вести в загсе. Заботливая родственница даже свадебное платье мне прикупила, а женишку костюм. А ещё она легенду придумала, чтобы оправдать мое исчезновение и брак. Якобы я влюбилась и сбежала, чтобы тайно выйти замуж…
— Сидит, как влитой, — поправляя пиджак на парне, сказала мать, цепляя бутоньерку к лацкану, удовлетворенно окидывая нас взглядом.
По приказу мамаши я примерила платье невесты. Стремное, дешевое, с длинной фатой, которая полностью скрывала лицо.
— Прямо как настоящие молодожены! — резюмировала она, хлопнув в ладоши.
У меня вновь глаза были на мокром месте. Неужели, конец? Вчера мне удалось незамеченной выскочить за дверь, но уже через пять минут меня выловили и увели в дом. Хотя, если бы даже не поймали — я бы сама вернулась, наверное. Снега на улице было чуть ли не по пояс, жуткий холод, ветер, полная дезориентация… Я даже не предполагала в какую сторону идти, чтобы выбраться отсюда!
— Только вам нужно больше улыбаться. Делать вид, что вы счастливы и все прекрасно, — добавила мамаша, осуждающе поглядывая на нас.
Рома тут же обнажил белоснежные зубы, натягивая натужную улыбку. Я даже не попыталась изменить выражение лица.
Женщина одобрительно похлопала моего «жениха» по плечу, а глядя на меня недовольно скривилась.
— Ладно. Завтра рано вставать. Рома, переночуешь здесь, чтобы Павлику за тобой рано не ездить. Постелю тебе в гостиной, — сказав это, мать удалилась вниз.
Оставшись наедине, парень тут же забыл, что значит улыбаться. Выдохнул. Плюхнулся на стул, попутно скидывая пиджак.
Я отцепила синтетическую фату с головы, подошла к окну.
Темнота и снег. Больше ничего не просматривалось. Лишь мое недовольное лицо мелькало в отражении холодных стекол.
— Я сегодня своей девушке рассказал о нас. Ну, о свадьбе, — вдруг произнёс Рома.
Я повернулась в его сторону.
— Сказал что свадьбы не настоящая, что всё делаю из-за денег, ради брата.
— А она?
— Не поверила. Мы расстались.
Физиономия его была грустной, даже посочувствовать захотелось, но я вовремя себя тормознула.
— Ты ещё можешь не совершать этой ошибки и вернуть свою девушку.
Он горько ухмыльнулся.
— Это вряд ли.
— Почему вряд ли? Или тебе хочется поиграть в брак с той, которую несколько дней знаешь?
— Для меня это не игра, а возможность помочь семье. Да и дядя не поймёт если откажусь.
Он опустил глаза в пол, затем в считанные секунды взбодрился, вскочил на ноги.
— Ну ладно, что я в самом деле? Это всего лишь выгодная для меня сделка. Да и ты не такая противная. Глядишь втюришься в меня. Заживём счастливо.
Его слова звучали гадко, но чувствовалось, что он попросту уговаривал себя. Возможно ещё есть шанс переубедить его?
Парень пошел в сторону выхода.
— Ром, послушай, ты же знаешь, что вся эта идея так себе. Если правда всплывёт наружу тебе не поздоровиться.
Он развернулся, хотел что-то сказать, но в спальне появился Павлик, приглашая своего племянника спуститься вниз.
Дверь закрылась. Я до боли в челюстях стиснула зубы, крепко сжала кулаки.
Досада и гнев в душе мешались с обреченностью. Ногтями я впилась в ладошки.
Я не заплачу. Не заплачу. Я сильная.