– Там что-то сдохло, – объявил папа, когда сам все осмотрел. Его желудок оказался крепче, и он не сбежал, как мы.
– Как ты думаешь, что это? – спросила мама из кухни, все еще держа руку над носом.
– Трудно сказать. Крыса, возможно. Мышь. Енот. Скунс! Кто бы это ни был, я найду его и выкину.
Но через двадцать минут, когда почти все, кроме кровати и комода, было перенесено в прихожую, а одежда из шкафа сложена на кровати, зловоние по-прежнему не выдавало своего источника.
– Наверное, это под домом, – предположил отец.
Он вытащил фонарик из кухонного ящика с хламом, и мы последовали за ним на улицу. Там он открыл небольшой люк, ведущий в подпол под А-образной рамой. Ужасный запах сочился сквозь отверстие, но был не таким резким, как в спальне. Отец просунул голову внутрь и посветил фонарем, но в следующую секунду резко отпрянул, будто его обожгло.
– Господи!
Мы с Билли протиснулись вперед, пытаясь заглянуть внутрь.
– Что это? Что это?! Что там?!
Он оттолкнул нас назад.
– Позвони шерифу, – сказал он маме, его лицо побелело. – Сейчас же!
– Что это, папа? – потребовал Билли.
– Дохлые собаки, – ответил он. – Много дохлых собак!
Мама поспешила в дом, чтобы позвонить шерифу. Мы слышали, как ее шаги заторопились по полу. Папа снова направил луч фонарика в подпол, и на этот раз мы увидели то, о чем он говорил. Мертвые собаки – четыре или пять и большая немецкая овчарка, лежащая поверх остальных, – были смешаны с землей прямо под спальней моих родителей. Это было ужасное и необъяснимое зрелище. Глаза двух биглей, чьи головы были повернуты в нашу сторону, отражали серебристый свет фонарика. Шерсть одной из собак была частично белой, но на ней проступали темные сгустки засохшей крови. В гнетущей тишине слышалось лишь наше тяжелое дыхание и жужжание, казалось, сотен мух.
Я не смог удержаться – меня вырвало. Я успел дернуть головой вправо, прежде чем это произошло, но это все равно было слишком близко от папы и Билли – они с отвращением отпрыгнули назад. Я отошел к шлангу, включил кран и вымыл лицо и руки.
Мама вернулась.
– Они… они уже в пути, – произнесла она, пытаясь контролировать дрожащий голос. Ее взгляд упал на темное квадратное отверстие под домом: – Как ты думаешь, кто мог…
Отец посмотрел на нее.
– Фрэнк.
И я могу в это поверить.
Я представлял, как он посреди ночи крадется по лесу, между деревьями и кустами, переходит от дома к дому, ищет собак, привязанных во дворах хозяевами, затем убивает животных и несет их через плечо к нам домой. Я дрожал от страха и отвращения. Одна мысль об этом пугала меня.
– Как он их убил? – размышлял я. – Яд? Он не мог выстрелить в них, потому что кто-нибудь бы услышал. Почему именно наш дом? Мы позволяли ему оставаться там. Мы были добры к нему.
Все это не имело никакого смысла.
Помощники, сопровождавшие шерифа, были те же, что и в прошлый раз, и это заставило меня задуматься, насколько велик департамент шерифа Рэндалла. Наверное, он больше походил на Мэйберри, чем на Анахайм, подумал я. Несмотря на странность и ужасающий характер этого преступления, я сомневался, что они будут более успешны в поисках Фрэнка, чем до сих пор.
Мама забрала нас с Билли от двери в подвал и вывела к передней части дома, пока папа объяснял полицейским, что именно мы нашли. От старого дома Фрэнка через дорогу к нам шли трое детей и женщина с малышом – новые владельцы. Выяснилось, что их фамилия Гудвин, их отец – горный инженер, и сейчас он на работе. Его перевели сюда из Клифтона, где его компания открывала медный рудник в близлежащих предгорьях, выработанный в 1950-х годах, но благодаря современным технологиям добычи вновь ставший жизнеспособным. Старший мальчик был подростком немного старше меня, а младшему, Марку, было двенадцать – примерно мой возраст. Старшая девочка Джанин была на год младше Билли, а младшая – совсем малышка.
Миссис Гудвин и дети перешли на другую сторону улицы и с интересом рассматривали полицейские машины перед нашим домом. Миссис Гудвин выглядела немного обеспокоенной. Возможно, она подумала, что мы из тех людей, которые постоянно попадают в неприятности с законом. Но мама объяснила, что произошло: как мы почувствовали ужасный запах и обнаружили гниющую кучу мертвых собак, которую мастер Фрэнк оставил под нашим домом.
– Фрэнк? – Миссис Гудвин была изрядно удивлена. – Фрэнк, который продал нам этот дом?
Мама кивнула.
– Я не могу в это поверить!
– О, поверь, – сказала мама и начала рассказывать миссис Гудвин о нашей украденной мебели, гаражной распродаже и о том, что Фрэнк был печально известен в городе тем, что не завершал строительные работы в разных домиках штата и не возвращал долги.
Тем временем отец и помощники шерифа вышли из-за угла дома. Один из офицеров использовал рацию в своей машине, чтобы связаться с офисом, а другой что-то записывал на планшете, разговаривая с шерифом. Отец подошел к нам.
– Они сказали, что за последние три месяца поступили сообщения о пяти пропавших собаках в этом районе города. Я думаю, это они.
– Значит, Фрэнк убил их? – Миссис Гудвин вскрикнула. – И спрятал тела под вашим домом?
– Похоже на то, – сказал папа.
– Господи, – вздохнула миссис Гудвин. – Больной ублюдок!
– О, это Мелани Гудвин, – представила соседку мама. – А это мой муж Энди.
Они разговаривали втроем, пока мы, дети, пытались незаметно подойти к дому. Мы только начали знакомиться с Гудвинами, и, хоть у нас с Билли не было никакого желания снова смотреть на мертвых собак, мы были готовы показать их нашим новым соседям. Дверь в подпол была все еще открыта, но, когда мы подошли ближе, Джанин и Марк остались со мной и Билли, а Дин, подросток, смело сунул голову в отверстие. Он выпрямился с бледным лицом и уже не выглядел таким храбрым, как мгновение назад.
– Эй, не хочешь зайти к нам домой? – предложил Марк.
– Конечно, – сказал я, и мы впятером вышли обратно на улицу.
– Куда ты идешь? – спросила всегда настороженная мама.
– К ним домой, – ответил я.
– Все в порядке, – сказала миссис Гудвин. – Пусть познакомятся.
Мы перешли через улицу и зашагали по гравийной дорожке.
– Как давно вы здесь, ребята? – спросил я Марка.
– Около двух месяцев. Двух долгих