— Про Весну? — догадался я. — Ну не сказал бы, что я его фанат. Слабоватые тексты у него, да и игру на гитаре немного подтянуть не мешало бы…
— Не фанат, но на квартирник все же пришел.
— Ты тоже там была, — напомнил я и, чуть подумав, осторожно добавил. — И после этого вдруг всех участников квартирника загребли…
— Не всех, а почти всех, — улыбнулась Метель. — Ты вроде отделался легким испугом?
— Насчет испуга ошибаешься. Его не было. А вот осадок неприятный остался. Но что легко для меня все обошлось — это верно. Спасибо, что предупредила, — я сделал паузу, пытаясь понять реакцию девушки, спросил: — Это ведь ты сдала всех?
— Я, — просто и буднично ответила девушка, даже пытаясь отпираться.
От такого неожиданного признания я даже слегка опешил. И в самом деле дерзкая.
— Так просто говоришь это?
— А я и не скрываю. Просто никто не спрашивал, кроме тебя.
— И зачем? — я внимательно смотрел в её глаза. — Зачем ты это сделала?
— Были причины. — не отводя взгляда ответила она и, сделав глубокую затяжку, швырнула бычок в урну.
— Ты вообще, что тут делаешь? — спросил я, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
— Сижу.
Разговор явно не клеился, и я решил, что пора прощаться. Дома ждала еще не написанная статья, которую необходимо показать главному редактору уже завтра. Так что стоять тут без толку смысла нет.
— Ну бывай, — сказал я и попытался уйти.
— Постой, — окликнула меня Метель. — Насчет Весны я согласна с тобой. Песни у него и в самом деле полная лажа. Пошли, я покажу тебе настоящих легенд.
— Куда пошли? — не понял я. — Мне некогда. У меня статья…
Но Метель не ответила, схватила меня за руку и потащила через дворы.
— Куда ты? Да постой же! Я никуда не собирался…
— Почти пришли!
Мы оказались в заброшенном парке на окраине Пролетарской. В прошлой юности я слышал об этом месте много легенд, вплоть до того, что там какой-то маньяк живет, но никогда не бывал там. И вот именно сюда меня привела Метель. Конечно же, же маньяк там не обнаружился, зато в старой беседке с проржавевшими столбами и крышей, уютно расположились неформалы. Я поёжился. Ещё не ясно, кто опаснее, маньяк или эти парни с необычными прическами, в дранных джинсах, и большими булавками на одежде.
— Привет, веселые ребята! — поприветствовала их девушка.
Те дружно закричали:
— Буря мглою небо кроет — это к нам Метель приходит!
Весело загалдели.
— Это кто? — шепнул я, разглядывая собравшихся.
— Мои друзья, — ответила Метель и подтолкнула меня ближе.
Никто не пытался выяснить, кто я такой. Раз пришел со своим, значит свой. Мы присели на свободные места, и я принялся разглядывать весёлую компанию. Их было человек десять. Все парни, как один, в потрепанных джинсах и рубашках с закатанными рукавами, а девушки в длинных юбках и с бусами, как у хиппи с квартирника. Кто-то курил, и все пили что-то из стеклянной банки, передавая ее по кругу. В центре сидел парень с гитарой, бренчал что-то тоскливое, сбиваясь с ритма.
— Рыжий, ну давай чего-нибудь из своего, — попросила Метель. — Давай «Стеклянный Город»… Нет, лучше «Сердце на Проволоке»!
Парень, которого она назвала Рыжим и в самом деле был рыжий, с волосами, отливающими расправленным металлом в лучах заходящего солнца, бросил взгляд на Метель.
— «Сердце на Проволоке» говоришь? Это можно!
Он ударил по струнам. Мелодия простая, стандартные аккорды путались, а тонкий, срывающийся голос больше напоминал жалобу, чем песню. Не сказать, что уровень его игры впечатлил меня.
— И это, по-твоему, лучше Весны? — шепнул я девушке и скривился, но так, чтобы остальные этого не заметили.
— Что, не нравится?
— Да как-то… — я пожал плечами. — Не то. Скучно. Будто они сами не верят в то, что играют.
Она хихикнула, но не успела ответить. Гитарист, услышав наше перешептывание остановился, положил руку на струны, заглушив звук, и уставился на меня. Его глаза сузились.
— Чего сказал? — спросил он, в его голосе сквозила обида. — Скучно, говоришь? А ты сам-то можешь лучше?
Все притихли и напряглись в предчувствии разборок. Кто-то хмыкнул, кто-то подтолкнул соседа локтем, смотри, мол, вон сейчас Рыжий новенького уделает. И вдруг, внутри меня что-то щёлкнуло. Появился некий азарт. А почему бы и нет? На гитаре играть я умел — не профессионально, но инструмент освоил довольно хорошо.
И, черт возьми, я чувствовал, что смогу сыграть лучше этого нытика.
— Попробую, — ответил я, глядя ему прямо в глаза.
Рыжий фыркнул. Среди музыкантов было не принято давать свой инструмент в чужие руки, но под настойчивыми взглядами остальных нехотя протянул мне гитару. Инструмент был старый, с потертой декой и струнами, которые, кажется, не меняли с прошлого десятилетия. Не «Кремона» и даже не «Урал». А деревянное чудо, изготовленное Шиховской фабрикой культурно-бытовых товаров.
«Такими только печку топить», — подумал я, приняв инструмент.
— Ну-ка, смельчак, покажи на что способен! — подзадорила Метель.
Все принялись тут же улюлюкать, еще больше разжигая во мне азарт. Я взял аккорд, другой, пробежался по струнам. Что ж, вполне неплохо настроена.
Взял «соль-мажор» и решил пройтись сразу же по классике.
«Yesterday» Битлз. Первые аккорды — мягкие, меланхоличные — поплыли над парком. Я пел тихо, но уверенно, позволяя словам литься, как воде:
— «Yesterday, all my troubles seemed so far away…»
Голос мой, молодой, 1983-го, звучал чище, чем в 2025-м, и я сам удивился, как легко он ложился на мелодию. Раньше бы я вряд ли бы взял эти ноты — был зажат. А сейчас, имея за плечами опыт целой жизни, уже ничего не боялся и никакой зажатости не было, что позволяло голосу раскрыться в полный диапазон.
Толпа молчала, только костер потрескивал. Метель смотрела на меня, чуть приоткрыв рот, будто видела впервые.
Я закончил, и тишина повисла плотным куполом. Я не дал опомниться слушателям. Пальцы уже перестраивались, и я ударил по струнам жестче, врываясь в «Crazy Train» Оззи Осборна. Пора растрясти всех.
Яростный ритм, почти агрессивный, гремящие-ка цепи аккорды. Старина Оззи знает свое дело!
Я не пел — просто дал гитаре говорить, выбивая рифф. Не помнил — была ли