Я схватил его за плечи, успокаивающе приговаривая:
— Сидите, сидите, Алексей Николаевич! Конечно мы найдем вашего взломщика. Дознаватель, преданно глядя мне в глаза, медленно сел на место.
Потёр висок, чтобы активировать интерфейс и запустил «Телекинез».
[Рунная последовательность: «Телекинез». Копирование: 41%]
Слишком мало. Мне так и не удалось продвинуться в этом полезном умении. Стараясь делать пассы рукой как можно незаметнее, я двигал портрет, чтобы вернуть его на прежнее место. Однако дознаватель всё-таки замолк на полуслове, прищурив глаза.
— Что вы делаете? — спросил он, проследив за моим взглядом и поворачивая голову к стене.
Холст встал на своё место.
— Знаете что, Алексей Николаевич! — я вскочил со стула и отобрал у него приготовленные папки, потянул за локоть и заставил встать. — Давайте-ка их сюда. Я всё обязательно посмотрю и обещаю: завтра вы раскроете все эти дела.
Подталкивая Окорокова к выходу, я всем своим видом показывал, что разговор окончен. Тот, ошарашенный такой резкой переменой, беспомощно упирался, пытаясь донести до меня значимость этих дел.
— Но… ваше благородие, а как же… — мужчина попытался что-то сказать, бросая на меня недоумённые взгляды.
— Никаких «но»! — перебил я, распахивая дверь. — Время — деньги, Алексей Николаевич. А у меня его в обрез. Приезжайте завтра утром, что-нибудь точно уже будет готово.
Я буквально вытолкал дознавателя под проливной дождь и закрыл дверь, облегчённо выдохнув. И тут же вспомнил о самом главном.
— Алексей Николаевич, — окликнув Окорокова, выбежал я следом на улицу.
Грузная фигура дознавателя остановилась.
— Да, Дмитрий Григорьевич? — прикрываясь портфелем как зонтом, мужчина обернулся, вопросительно уставившись на меня.
— А что там по моему вопросу?
— Не переживайте. Мой человек согласился помочь, и буквально через неделю будет первая информация.
Что ж, через неделю, значит, через неделю.
— До свиданья, Алексей Николаевич, — попрощался я с дознавателем и бросился в дом, пока полностью не промок под ледяным дождём.
Вернувшись в особняк, я выглянул в окно, чтоб дождаться отъезда Окорокова. Через несколько минут гвардейский экипаж покинул территорию поместья Соловьёвых, и главные ворота бесшумно закрылись.
«Ну и как это работает?» — глядя на закрывающиеся створки, подумал я. Выждал ещё немного и со всех ног рванул в кабинет Григория Соловьева, к вожделенному сейфу.
Ну⁈ И какое наследство мне оставил отец?
Глава 16
На сей раз я не просто отодвинул холст с портретом сурового мужчины в мундире, а аккуратно снял его со стены, прислонив к резной ножке письменного стола. Дверца тайника тут же приоткрылась.
Из сейфа выскользнула и плашмя упала потрёпанная папка из тёмной кожи. Рефлексы, отточенные ещё в детстве в постоянных детдомовских и уличных разборках, сработали быстрее мысли. Я успел подхватить папку на лету, прежде чем она коснулась паркета.
— Ловко, Соловьёв, ловко, — буркнул я себе под нос, улыбнувшись и ощущая под пальцами шершавую кожу переплёта.
Положив находку на стол, открыл дверь сейфа настежь, заглядывая в недра. Глубина была небольшой, сантиметров тридцать. На бархатной, слегка запылённой полочке лежало несколько предметов.
Первым делом извлёк ещё одну кожаную папку. Она была практически копией первой, только, возможно, чуть толще. На обложках обеих был вытиснен фамильный герб Соловьёвых: могучее дерево с мощными корнями, обвивающее корабельный якорь. Символично, если подумать: прочность, устойчивость и связь с морем. Что для морского города неудивительно.
Папки были туго перетянуты шёлковым шнуром, завязанным в морской узел. Рифовый, если мне не изменяет память, простой и надёжный.
Развязал его на первой папке и открыл. Внутри лежали листы плотной бумаги высшего качества, аккуратно прошитые по корешку.
Но вот текст…
Его не было.
Страницы оказались абсолютно чистыми. Я покрутил их на свету, но ничего не смог рассмотреть. Ни намёка на чернила, карандаш или выдавленные символы.
Интересно.
Чтобы прочитать это, явно нужна какая-то магия. Это своего рода магический аналог симпатических чернил.
Интерфейс, обычно такой словоохотливый, никаких подсказок не давал. Но стоило мне подольше сконцентрироваться на листах, сухо констатировал:
[Объект: документационный носитель. Состояние: неактивен. Причина: не установлена.]
Ладно, разберёмся позже. Я отложил обе папки в сторону.
Затем с обшитой бархатом полки достал тяжёлые командирские часы в стальном корпусе и с потёртым ремешком. На вид им было лет двадцать, если не больше.
Я был искренне удивлён, обнаружив, что они всё ещё идут. Стрелки показывали без пятнадцати десять. Я не мог сказать точно, совпадало ли это с реальным временем, но секундная стрелка уверенно двигалась вперёд, и, судя по ощущениям, это было похоже на правду. Механика в чистом виде, никакой магии. Интерфейс молчал, подтверждая мои догадки.
Засунув руку в самый дальний угол сейфа, я нащупал последний предмет. Это была небольшая печатка, отлитая из тёмного, почти чёрного металла. Пятиугольное основание с тем же гербом — дерево и якорь. Попытался надеть её на палец, но даже на мизинец не лезла. Колечко было настолько маленьким, будто сделано для ребёнка.
Бесполезная безделушка.
Разочарованный находками, решил вернуть всё на свои места. Сначала попытался запихнуть обратно пустые листы. Но две объёмные папки, положенные горизонтально, упрямо упирались в дверцу, не давая ей закрыться. Пришлось ставить их вертикально. Они тут же завалились набок, с грохотом ударившись о стальную стенку.
Чёрт!
Так вот почему дверца не закрывалась, когда я вешал картину обратно! Эти неуклюжие бумаги падали и мешали запорному механизму.
Снова установив папки, на этот раз более аккуратно, положил на полку крошечную печатку, а часы всё же решил оставить себе и надеть на руку.
С глухим щелчком закрыл дверцу. Руны погасли, сливаясь со стеной. Я водрузил портрет сурового предка обратно на стену, старательно выровнял его.
Оглядел кабинет свежим взглядом. Заметил, что здесь, как и в других комнатах, остались следы чужого присутствия. Вот только их, в отличие от остального дома, было намного меньше.
На соседней стене одна из картин висела криво. На полке книжного шкафа оказались сдвинуты несколько фолиантов, а один и вовсе валялся на полу.
Я не мог с этим смириться.
Пусть это и не мой настоящий дом, но сейчас я чувствовал себя хозяином. Поправил картину, поднял книгу, это оказался том «Основ рунической гидродинамики», и поставил её на место, аккуратно стряхнув пыль с обложки.
Наведя минимальный порядок, почувствовал, как накатывает усталость. Голова, утихшая на время азарта с сейфом, вновь заныла