— Молчи, женщина, — бросает отец, не глядя на нее. — Это семейный позор. Наш позор. Развод – это клеймо на всю семью. Что люди скажут? Что дочь Рашида Магомедова не смогла сохранить семью? Что она плохая жена?
— Это несправедливо! — вырывается у меня. — Я не виновата, что он влюбился в другую!
— Мужчины не уходят от хороших жен! — повышает голос отец, и я вжимаюсь в стул. — Если ты была бы достойной женой, он бы не стал смотреть на сторону. Ты, наверное, перестала следить за собой? Или спорила с ним? Или не уделяла достаточно внимания?
Каждое обвинение как пощечина.
— Я танцевала, — шепчу я. — Он говорил, что гордится мной. Что я его муза...
— Муза, — усмехается отец. — А теперь где твоя карьера? Ты сломала ногу, закончила выступать. Стала обычной домохозяйкой. Может, ему стало скучно?
— Рашид, хватит! — вскрикивает мама. — Это жестоко!
— Это правда! — отец ударяет ладонью по столу, и я вздрагиваю. — Я вырастил дочь, дал ей образование, выдал замуж за хорошего человека, врача, с достатком. И что? Она возвращается домой разведенной, опозоренной. Как я теперь буду смотреть людям в глаза?
Его волнует не моя боль. Его волнует репутация.
— Отец, — вмешивается Рустам, старший брат. — Может, не стоит так... Камилла пострадала. Хайат поступил подло.
— Подло или нет – не важно, — отец откидывается на спинку стула. — Важно, что теперь делать. Развод можно остановить. Камилла, ты пойдешь к мужу, встанешь на колени, попросишь прощения за все, что сделала не так, и вымолишь его вернуться к тебе.
Я застываю.
— Что? — выдыхаю я.
— Ты слышала, — отец смотрит на меня жестко. — Завтра же поедешь к нему. Попросишь прощения. Скажешь, что будешь лучше стараться, что изменишься. Предложишь закрыть глаза на эту его... беременную. Пусть заводит любовниц, если хочет, главное – сохранить брак. Сохранить семью. Сохранить лицо.
Меня охватывает холод.
— Отец, ты не можешь этого требовать, — говорю я, и голос дрожит. — Он меня не любит. Он выбрал другую. Он не вернется.
— Вернется, если попросишь правильно, — настаивает отец. — Мужчины ценят покорность. Если покажешь, что готова принять его выбор, быть второй, терпеть, он оставит тебя женой. Хотя бы формально.
— Я не хочу быть второй! — вырывается у меня, и впервые за весь разговор я повышаю голос. — Я не хочу терпеть унижения! Он предал меня, бросил, как ненужную вещь!
— Тогда ты опозоришь всю семью окончательно! — отец тоже повышает голос, вставая из-за стола. — Развод это клеймо! Особенно для женщины! Ты думаешь, кто-то еще возьмет тебя замуж? В твоем возрасте, после развода, не сумевшую родить, с травмой? Ты будешь изгоем!
Его слова бьют в самое больное место. Потому что я знаю – он прав. В нашем обществе, в нашем городе разведенная женщина – это позор. Особенно если развод инициировал муж.
— Рашид, остановись, — мама плачет в голос. — Ты убиваешь ее этими словами.
— Я говорю правду! — отец обходит стол, подходит ко мне. Возвышается надо мной. — У тебя есть неделя, Камилла. Одна неделя, чтобы вернуться к мужу и умолять его простить. Если через неделю ты не вернешься в его дом как жена не возвращайся и в мой.
Воздух застревает в легких.
— Ты... выгоняешь меня? — шепчу я, поднимая глаза на отца.
— Я даю тебе шанс исправить ошибку, — отвечает он холодно. — Выбор за тобой. Либо ты жена Хайата, либо ты никто. В этом доме нет места для разведенных женщин, которые позорят семью своим упрямством.
Тимур вскакивает:
— Отец, это слишком! Она наша сестра!
— Молчать! — рявкает отец, и младший брат замолкает, хотя кулаки его сжаты. — Это мое решение. Я глава этой семьи. И я знаю, что правильно.
Смотрю на мать. Она плачет, но молчит. Не вступается. Не защищает. Потому что в нашей семье слово отца – закон. Даже когда этот закон жесток и несправедлив.
Смотрю на братьев. Рустам отводит глаза. Тимур сжимает челюсти, но тоже молчит. Они не перечат отцу. Никогда не перечили.
И я вдруг понимаю – я одна.
Совсем одна.
— Неделя, Камилла, — повторяет отец, возвращаясь на свое место. — Советую не тратить время зря.
Встаю на ватных ногах. В горле стоит ком, который невозможно проглотить. Руки дрожат. Все тело дрожит.
— Я не вернусь к Хайату, — говорю я, и голос звучит тихо, но твердо. — Никогда. Даже если это будет означать, что я потеряю семью.
Отец смотрит на меня долгим взглядом. Потом кивает.
— Значит, ты сделала выбор.
— Камилла, доченька, подумай еще, — всхлипывает мама, протягивая ко мне руки.
— Я подумала, мама, — поворачиваюсь к ней. Слезы застилают глаза, но я моргаю, прогоняя их. — Прости, что разочаровала вас…
— Тогда уходи, — говорит отец ровным тоном. — И не возвращайся, пока не передумаешь.
Прохожу к двери. Ноги подкашиваются, приходится держаться за стену. Тимур делает движение, словно хочет пойти за мной, но отец останавливает его взглядом.
На пороге оборачиваюсь в последний раз.
На пороге оборачиваюсь в последний раз. Вижу спину отца, который даже не повернулся, чтобы посмотреть, как я ухожу. Вижу заплаканное лицо матери, которая так и не нашла в себе сил меня защитить. Вижу растерянные лица братьев, которые любят меня, но не смеют перечить отцу.
— Прощайте, — шепчу я, хотя никто не отвечает.
______
Дорогие читатели!
История уже полностью дописана, жду одобрения модерации))
Глава 8
Выхожу во двор. Ноги несут меня к калитке автоматически. Только за воротами, когда дом скрывается за поворотом, я позволяю себе разрыдаться. Сползаю по стене чужого забора на землю и плачу так, как не плакала даже в день развода.
Потому что Хайат предал меня как муж.
А семья предала меня как человека.
Достаю телефон трясущимися руками, набираю Алису. Она отвечает после первого гудка.
— Камилла? Что случилось?
— Можешь... можешь за мной приехать? — выдавливаю я сквозь рыдания. — Я... я не могу идти.
— Где ты? — голос Алисы встревоженный.
Диктую адрес и сбрасываю звонок. Сижу на земле, обхватив