Уже в Бенгеле мы узнали, как разъяренный Бен-Маакоро обвинил дона Лопеса в том, что он содействовал нашему побегу и что португальские войска якобы помешали Бен-Маакоро послать своих людей вдогонку за беглянками.
Дон Лопес горячо оправдывался, он даже послал за нами отряд португальских солдат, направив их, впрочем, по ложному следу. Тем временем высокие стороны беспрепятственно подписали текст договора, к которому, правда, был добавлен дополнительный параграф: ради взаимного мира и согласия дон Лопес обещал подарить Бен-Маакоро десять белых женщин, причем самая невзрачная из них будет в тысячу раз красивее тех, что он лишился.
По пути нам, кстати говоря, пришлось преодолеть великие опасности, ведь до Бенгеле мы могли добраться только через владения племени жата, народа столь же омерзительного, как и тот, с которым мы только что расстались. Питались мы мясом обезьян — нам посчастливилось пристрелить их по дороге, — а ночевать приходилось на деревьях. Никаких особенных, приключений с нами, впрочем, не случилось; судьба, готовившая нам тяжкие испытания на родине, избавила нас от кровожадных людоедов; наша жизнь была спасена, но если бы мы могли тогда заглянуть в будущее! Какие ужасные страдания ожидали нас впереди!
В расположенной на африканском побережье португальской фактории нас встретили гостеприимно; консул, успевший получить донесение от дона Лопеса, горячо поблагодарил нас за героический поступок, так что нам нужно было только дождаться благоприятного ветра, чтобы отплыть на торговом судне в сторону Лиссабона. На прощание мы попросили консула, лично проводившего нас до корабельного трапа, навести справки о двух женщинах, которые попали в плен к неграм вместе с нами и спасти которых нам, к сожалению, не удалось. Португалец пообещал сделать все от него зависящее. Мы отплыли от берегов Африки.
Пока свежий ветерок, равномерно надувая парус, гонит судно по лазурной глади моря, пассажир, зевая от безделья, мечтает о том времени, когда он сможет заключить в объятия любимую супругу, корабельный священник читает молитвы, матрос сквернословит, капитан напивается пьяным, мне кажется уместным поподробней рассказать о нашем с Климентиной финансовом положении.
Подруга моя чувствовала себя вполне уверенно, хотя и не владела солидным имуществом: гардероб ее состоял из нескольких газовых платьев, которые обычно носят в африканских странах. В Бенгеле благодаря усилиям дона Лопеса, успевшего связаться с местным комендантом, Климентина сразу по прибытии получила принадлежавшие ей шестьдесят тысяч франков.
О такой сумме я, разумеется, не смела даже и мечтать: когда похитители набросились на меня в венецианском саду, в моем кошельке оставалось не более шести или семи луидоров, выданных мне Сенвилем на мелкие расходы; когда у меня кончались карманные деньги, он всегда выдавал мне небольшую сумму. Пират из Триполи отнял у меня всю наличность, а Дюваль, выкупивший меня у пирата, никогда не давал мне денег. Таким образом, дон Гаспар связал свою судьбу с совершенной нищенкой. Как вы помните, в пустыне я отказалась взять из рук дона Гаспара набитый золотом кошелек; по прибытии в Тете он все же уговорил меня принять от него несколько дублонов и, кроме того, перед смертью завещал мне все свое имущество. Однако дон Лопес опротестовал завещание, заявив, что юноша находился под опекой родственников и, следовательно, не имел права свободно распоряжаться своими деньгами и их якобы теперь необходимо отправить назад, в Португалию. По-видимому, дон Лопес думал только об успехе вторжения в Бутуа, которое без моей помощи было обречено на провал; он хотел связать меня всеми доступными ему путями, а я, лишенная средств, была просто вынуждена согласиться на его предложение. Короче говоря; когда мы с Климентиной прибыли в Бенгелу, я располагала лишь шестью португезами, [9] заботливо спрятанными в моей прическе. Перед отплытием я получила от португальского консула двести испанских пистолей, [10] которые я должна была разделить с подругой за заслуги перед королем Португалии. Две трети от этой весьма скромной суммы мы потратили тут же, так как нам необходимо было поприличнее одеться. Как вы видите, после всех расходов денег у меня оставалось немного. Все наши пожитки умещались в трех дорожных сундуках; два огромных сундука принадлежали Климентине, а один маленький — мне. Во время плавания Климентина, словно в наваждении, предложила спрятать деньги среди вещей, а не носить их в карманах... Слава Богу, что я не последовала ее советам!.. Спустя семь недель после того, как наше судно покинуло гавань Бенгелы, мы благополучно прибыли в Лиссабон.
Река Тахо, как вы то, вероятно, знаете, весьма широкая; даже очень крупные суда беспрепятственно доплывают по ней до Лиссабона. Покончив с таможенными формальностями, мы спустились на берег, где толпилось множество гальегов, [11] всегда готовых помочь путешественникам перенести багаж. Климентина приказала первым попавшимся носильщикам взять сундуки, и вот наше имущество хватают трое подозрительных личностей.
«Куда изволите, ваше сиятельство?» — спросил один из гальегов, пристально всматриваясь в лицо Климентине.
«Улица Стрелла, дом Бульнуа», — отвечала моя подруга, вручая носильщику адрес гостиницы, которую нам рекомендовал голландский купец, разговорившийся с нами в порту Бенгелы.
Получив приказ, носильщики бодрю отправились в путь, мы же следовали за ними. Пока мы шли по набережной, гальеги, несколько вырвавшись вперед, все-таки постоянно оставались в поле нашего зрения, однако они потихоньку прибавляли ход и скоро скрылись в толпе. В это время горожане пришли в страшное возбуждение: по набережной в церемониальной карете проезжал король Португалии, направлявшийся в загородный монастырь, где должна была принять постриг какая-то благородная фрейлина. Каждому из прохожих не терпелось взглянуть на королевскую карету, Климентина также остановилась, чтобы не упустить столь редкое зрелище. Пока мы разделяли восторги невежественной толпы, злоумышленники подготовили нам пренеприятнейший сюрприз. Улицы тем временем опустели, и мы могли свободно двигаться дальше. Вот впереди показалась колокольня монастыря Сан-Бенте, напротив которого находилась гостиница Бульнуа, куда мы и направлялись. Мы постучались в гостиничную дверь.
«Отведите нас в комнату, которую мы изволили для себя выбрать. Трое носильщиков, доставивших наш багаж, вас о ней предупредили», — надменно приказала гостиничному лакею Климентина.
«Какой еще багаж?» — развязно отвечал лакей.
Охваченная зловещим предчувствием, я содрогнулась от ужаса: душа моя, казалось, угадывала надвигавшуюся опасность.
«Как ты смеешь так разговаривать с нами, наглец? — гневно закричала Климентина. — Я спрашиваю тебя, куда отнесли наши сундуки? Скорее отведи нас в номер, куда прошли с багажом носильщики».
«В этой гостинице такого номера нет».
«А разве это не гостиница “Добрая трапеза”?» «Ясное дело, что она».
«Голландская гостиница, что на улице Стрелла, принадлежащая господину и госпоже Бульнуа?»