Проблема была в том, что я хотела не просто втиснуть смысл в ритм и рифму, но и воссоздать ту же атмосферу, то же ощущение. Как объяснить, что человек, снимающий "вечернее платье", — непременно женщина? На общем языке платье может быть и мужским… Я билась над этими глупыми сложностями, напевая то на общем, то на эльфийском, где перевод казался мне наиболее удачным.
Внезапное прикосновение к плечу заставило меня подскочить. Обернувшись, я увидела виноватое лицо эльфа. Где-то я его уже видела… Меня охватила паника. Спасительная маска теперь казалась пакетом на голове, лишающим меня воздуха.
Он показал на почти пустую бутылку и пустой бокал с вопросительным взглядом.
— Вино ищешь? — спросила я на общем.
Он кивнул и окинул кухню быстрым взглядом. И тут меня осенило. У принца был немой слуга и друг, его звали Марик, и он точно знал, как я выгляжу. Пришло время прикинуться служанкой.
— Простите, Ваше Высокородие, я не местная, с госпожой приехала, поэтому не знаю, где здесь спиртное, — попыталась я перейти на более простой язык.
Он грустно вздохнул и, подвинув меня бедром, сел рядом, пытаясь заглянуть мне в глаза. Я потупилась, изображая крайнее смущение от внимания высокородного эльфа. Тогда он решил зайти с другой стороны и выхватил у меня из рук дневник с песенкой. Я позволила ему выдрать пару листов, спрятав таким образом бухгалтерские расчеты от его шаловливых глаз.
Марик внимательно прочитал эльфийский вариант и жестом попросил меня спеть то, что получилось.
— Нет, нет, нет! Прошу вас, не заставляйте меня. Я очень стесняюсь. Ваш тонкий слух не получит никакого удовольствия… — начала оправдываться я.
Видимо, слово "удовольствие" следовало заменить на что-то другое, потому что Марик придвинулся еще ближе, буквально вдавив меня в ручку дивана. Он дышал мне в висок и попытался сорвать маску. Я вскочила как ужаленная.
— Простите, не подумайте ничего плохого. Может, займемся чем-нибудь другим? Хотите, я вам сказку расскажу?
Он соизволил выслушать и жестом пригласил меня присесть.
— Я тут расскажу, так мне сподручнее, можно жестикулировать… — оправдывалась я в который раз.
И, изображая буквально каждое слово, я поведала ему сказку о русалке, но не ту счастливую, которую нарисовал Дисней, а ту, где были боль, смерть, страдание и предательство. Описывая, какой ценой давалась главной героине жизнь на суше, как ей тяжело было сделать последний выбор, как прекрасны морские девы, я так старалась, что Марик ушел в себя.
Концовка окончательно погрузила его в глубокие размышления. Он допил остатки вина одним залпом и резко встал на ноги. Крепко поцеловав меня в щеку, он ускользнул из кухни, а я смогла перевести дух.
Впрочем, спустя час он вернулся, схватил карандаш и листок бумаги и написал недостающий кусочек песни. Вопросительным взглядом поинтересовался, помог ли он, и, получив положительный ответ, исчез и больше не появлялся.
Больше происшествий не случилось. Когда уже давно перевалило за полночь и меня клонило ко сну, пришел Карл и отпустил меня домой, сказав, что все получилось, и пообещав зайти ко мне в ресторан в конце следующей недели.
Путь домой мне освещали две луны, а кровавый свет в застекленном окне напоминал озеро из рассказа Бати.
Все шло своим чередом. Карл был доволен, он приходил ко мне каждый девятый день недели и после бесплатного ужина ("Жена не может брать денег с мужа за ужин") провожал меня до дома и, проходя на задний двор, прощался до следующего раза.
Ресторан становился все более популярным. Я поднимала цены, пытаясь сбить наплыв посетителей, но от этого его уникальность только возрастала, и вместе с ней — желание его посетить.
Иридия даже начала готовить документы для покупки небольшого здания на западной границе Фарготии, планируя создать там нечто вроде кафе с пирожками, пельменями и другими быстро готовящимися полуфабрикатами, которые мы собирались готовить здесь.
Несколько раз наше заведение удостаивали своим визитом эльфы, порой заглядывали и гномы, но основную клиентуру составляли, конечно, люди. Долгожданная весна маячила уже через неделю, и сердце предвкушало грядущее обновление. Финансовые дела шли в гору, и я ждала момента, когда смогу отчитаться перед королем и наконец-то сбросить с плеч осточертевшие за зиму меха.
Единственной отрадой в зимнюю пору были флегматичные волтарки — эдакие живые неваляшки. Впрочем, им было совершенно все равно, с кем общаться, лишь бы исправно наполняли кормушки.
И вот, в один из таких вечеров, я, как обычно, околачивалась на кухне ресторана, периодически окидывая беглым взглядом зал и оценивая реакцию посетителей на мой новый салат, столкнулась с неожиданной проблемой.
Мой единственный эльф-повар, Карель, пригласил в трактир своих родственников, проездом оказавшихся в городе. Ими оказались сам посол Эльфиры и его сын — придворный лекарь Антенчик собственной персоной! Это был момент когда моя скверная память на имена сослужила мне незабываемую службу.
Карель попросил меня принять благодарности от посетителей, и я, закутанная в меха, вышла в зал, ни о чем не подозревая.
— Ваше Величество, атмосфера и блюда вашего заведения восхитительны! Я премного благодарен вам за то, что взяли на службу моего младшего сына… — разливался в любезностях незнакомый мне эльф.
— Прошу, приходите сюда почаще, будьте моим гостем. Я сама благодарна вам за такого замечательного повара, и в знак моей признательности сегодняшний ужин будет для вас бесплатным, — расплылась я в самой почтительной улыбке, на какую была способна.
— И я хотел бы отметить ваше необычайное чувство вкуса. В вашем меню нет и намека на привычную магию, что придает блюдам особую новизну, — вторил ему второй эльф.
Я повернулась, чтобы удостоить вниманием старшего сына посла, и едва не лишилась дара речи. На меня, как всегда невозмутимо, взирал Антенчик. Вцепившись в шубу побелевшими от напряжения пальцами, я отвесила небрежный поклон, стараясь отвернуться, и, извинившись, укатилась обратно на кухню, словно мячик.
— Карель, передай своим родственникам мою глубочайшую признательность и извинись, что не смогла с ними как следует попрощаться. Принеси им какой-нибудь десерт на свой выбор и денег за сегодняшний ужин не бери. А у меня срочные дела! — выпалив это, я пулей вылетела из трактира, ощущая дикий галоп собственного сердца.
— Фон Джурни, чтоб тебя! — взвыла я, врываясь на кухню дома. — Фон Джурни!
— Что случилось? — встревоженно спросила сонная Батя, явно не ожидавшая увидеть меня в столь ранний час. За ней в дверной проем протиснулись волтарки, в надежде на привычное угощение. Не получив желаемого, они разочарованно развернулись и потопали обратно в свою теплую постельку.
— Эльфы!