Мы свернули в сторону лестницы, поднялись на четвертый этаж замка.
Мы шли по длинному коридору с высокими сводами. Едва войдя в просторный кабинет, Дориан указал на кресло у стола.
— Присаживайся, — сказал он ровным голосом.
Я осторожно опустилась в кресло, чувствуя, как спина непроизвольно выпрямляется.
Стол передо мной был идеально пустым. Потом Блэкбёрн достал из выдвижного ящика стола бумаги. Положил их передо мной. Я придвинулась ближе к столу.
Дориан, не глядя на меня, подошёл к окну и встал, заложив руки за спину.
— Это договор, — коротко пояснил он. — Ознакомься.
Я открыла папку и начала читать, чувствуя, как по спине пробегает холод. Текст был чётким и лаконичным:
Подписавшая сторона обязуется хранить в тайне любую информацию, полученную в рамках работы с Карателями.
Сотрудник обязуется участвовать в расследованиях, руководствуясь указаниями вышестоящего руководства.
Размер заработной платы составлял сумму, которая в месяц равнялась моему двухлетнему заработку на прежней работе. Это удивило.
Также оговаривались премии, медицинское обслуживание и защита в случае опасности всех членов моей семьи, за счёт организации, покрытие расходов на проживание.
Я отложила листы, обдумывая прочитанное.
Это было… слишком заманчиво.
Особенно получить защиту Карателей и медицинскую помощь для Ариши, которая постоянно болела.
Дополняло всё — хорошие деньги, которые я бы не смогла заработать, перемыв даже все полы в этом городке за два года.
Сумма, указанная в договоре, казалась нереальной.
Такой оклад позволял не только обеспечить Арине всё необходимое, но и отложить достаточно, чтобы, когда этот кошмар с Орденом закончится, исчезнуть.
В голове уже мелькали планы: накопить, собрать вещи, выбрать место, где никто не знает моего имени или прошлого, и просто начать заново.
У меня бы даже хватило денег на обучение!
Но тут был подвох. Что, если мне не дадут уйти? Что, если, став частью Карателей, я окажусь связана с ними навсегда?
А ведь я не хотела говорить Дориану о том, что Арина его дочь…
И не скажу. Она только моя дочь.
Я пыталась убедить себя, что это всего лишь работа. От меня все равно не отвяжутся. А тут отличные условия. Главное, чтобы никто не узнал, что я попаданка.
Но я уже столько живу в этом мире, что вряд ли мне стоит переживать об этом.
— Что будет, если Орден узнает обо мне? Если они решат избавиться от меня? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Дориан всё так же стоял у окна, не поворачиваясь ко мне. Только голос прозвучал глухо, но уверенно:
— Каратели смогут тебя защитить. Это дело чести.
Я горько рассмеялась, не в силах сдержать эмоции. Честь? Упоминание этого слова в его устах показалось мне ироничным.
— Честь, — повторила я, скривив губы в слабой усмешке.
Он обернулся. Его лицо было мрачным, как гроза, а в глазах мелькнуло что-то опасное. Но он ничего не сказал. Просто смотрел на меня.
— Смогу ли я уйти, когда Орден будет пойман? — спросила я наконец, решив уточнить главное. Если уж я соглашусь, то должна знать, могу ли рассчитывать на свободу.
Дориан не ответил.
Только его взгляд стал ещё холоднее, и в комнате повисло напряжение, от которого стало трудно дышать.
Что ж. Понятно.
А какой у меня, собственно, выбор?
Выбор без выбора, я бы сказала.
Я вздохнула, чувствуя, как что-то внутри сжимается, будто в тисках.
— Ну что, Амелия? — Дориан, прервал мои мысли, заставил вздрогнуть.
Его лицо не выражало ничего — ни злости, ни сочувствия, только непроницаемую строгость.
— Думаю, выбора у меня всё равно нет, — тихо ответила я.
Он кивнул, не удивившись.
— Подпиши, — сказал он спокойно, но с той непреклонностью, от которой не оставалось сомнений: этот разговор окончен.
Но тут в дверь постучали.
— Входи, — разрешил Дориан.
Дверь кабинета тихо приоткрылась, и в проёме появился молодой мужчина в безупречно чёрной форме. Он осторожно кашлянул, привлекая внимание Дориана.
— Лорд Блэкбёрн, вам письмо из столицы, — сказал он, протягивая запечатанный конверт с красной восковой печатью.
Дориан подошел и молча взял письмо. Мужчина, тут же сделал шаг назад, склонив голову, и вышел.
Я сидела, стараясь не выдать своего напряжения, но не могла отвести глаз, пока Дориан разрывал печать. Бумага хрустнула в его пальцах, когда он начал читать.
По мере того, как он пробегал глазами строчки, его лицо становилось всё мрачнее.
Лоб нахмурился, губы сжались в тонкую линию, а мышцы на челюсти начали подёргиваться.
Я почувствовала, как по спине пробежал холод. Даже не зная содержания письма, я поняла, что оно принесло плохие новости.
Когда он дочитал, рука с письмом сжалась в кулак.
Бумага помялась и захрустела.
Его взгляд был тяжёлым, словно он раздумывал, стоит ли что-то сказать.
Наконец, он поднял голову и резко посмотрел на меня.
Этот взгляд был таким пронзительным, что я непроизвольно дёрнулась, сжав руки на коленях.
— Роуз пропала, — произнёс он глухо, словно это слово давалось ему с трудом. Его голос был низким, почти рычащим. Мне нужно отойти. Ты пока читай.
Не дожидаясь моего ответа, он собирался уйти.
— Подожди.
Дориан остановился.
Я поставила свою размашистую подпись.
Лучше согласиться самой, получив такие привилегии, чем позволить ему заставить меня, лишив половины бонусов.
В любом случае, обо мне не забудут. Меня искали. И нашли.
— Вот. — Протянула ему подписанный договор.
Он вернулся к столу и взял листки, мельком окинул их взглядом, чтобы убедиться, что всё заполнено правильно, и сложил бумаги аккуратной стопкой.
— Добро пожаловать в ряды Карателей, Амелия, — произнёс он так ровно, что эти слова звучали больше как приговор, чем поздравление.
Я лишь кивнула, с трудом подавив желание вытереть вспотевшие ладони о юбку. Всё случилось. Теперь пути назад не было.
— Сядь, Дориан. Мне нужно тебе кое-что рассказать… о Роуз.
Глава 20
Дориан замер на месте, его взгляд стал ещё более острым, чем прежде.
— О Роуз? — его голос звучал настороженно, но при этом оставался хладнокровным, как у хищника, который выжидает подходящего момента.
Я нервно сцепила пальцы, ощущая, как слова застревают в горле. Но всё же собрала волю в кулак.
— Да, — ответила я, глядя прямо на него.
Он медленно подошёл к креслу напротив и сел, переплетя пальцы и опустив руки на стол. Его поза была напряжённой, но сам он выглядел так, будто полностью контролирует ситуацию.
— Я слушаю.
Его тон был почти равнодушным, но я видела, как в его глазах мелькнуло что-то, что могло быть и тревогой.
Я