— Пойдем, Илюша, пусть Ника отдохнет в тенечке. Где-то мой Артурчик запропал.
Сейчас они отойдут подальше, и я выйду, подумал Никита. Но шаги по мелкому хрусткому гравию не стихали. Наоборот, приближались.
— Ну, вот и я, — кто-то сел на скамейку рядом с Вероникой.
Черт! Никита зажмурился и сказал про себя длинную таджикскую фразу с добавлением китайских слов. Это уже было не смешно. Совсем не смешно. Он что, Арлекин, вечно подслушивающий под окном Коломбины? Вот возьмет сейчас и выйдет. И плевать, что они там подумают.
Но тут раздался такой сочный звук поцелуя, что Никита так и сел обратно.
— С ума сошла? Увидят же!
Ага, еще одна подпольная парочка. У них в семейке настоящий промискуитет. Кто на этот раз? Алексей, Валерий? Андрей? В отличие от лиц, голоса Никита запоминал плохо.
— Послушай, я подумал… Это действительно мой ребенок, ты уверена?
— Абсолютно. Димка, он…
— Что, не пашет? Старый конь борозды не портит, он в ней спит. Так?
— Ну, примерно…
Никита вспомнил Диму Зименкова. Натуральный гном с жидкой бороденкой и маленькими глазками в красноватых, почти безресничных веках. А в бороденке — крошки. И рядом с ним Вероника, высоченная и красиво-глупая. От кого же это у нее ребеночек, скажите, пожалуйста?
— Кит, пошли купаться!
За кустами настороженно стихли.
Света стояла у ворот, помахивая пляжной сумкой. Она сменила шелковые брюки и блузку на коротко обрезанные джинсовые шорты и белый топик, в которых выглядела совсем девчонкой.
Сообразив, что рассекречен, Никита встал и пошел к воротам. Не все ли, собственно, равно, с кем Вероника изменяет мужу.
— Я твои плавки взяла. Пойдем скорее, пока кто-нибудь не увязался, — тараторила Света, волоча его за руку к реке. — Достали меня родственники. Прикинь, тетя Зоя папе намекает, что бабку можно выдать за сумасшедшую и через суд признать недееспособной.
— Ага, через знакомых психиатров Анны, — рассеянно кивнул Никита, прикидывая, где же здесь можно купаться: воды в речке воробью по колено. Семейные интриги его не слишком волновали.
— А ты откуда знаешь? — Света так и встала на месте.
— Да, услышал тут кое-чего. Кто это сказал, что, подслушивая, можно узнать немало интересного? Правда, я не специально, так уж вышло. Слишком уж тут много секретов на единицу площади.
— А что ты еще случайно услышал?
— Да так, по мелочам.
— Вообще-то у нас такие коалиции были: тетя Зоя, Илья, тетя Аня и дядя Андрей — раз, дядя Валера, Виктория и Дима — два, Марина и Галя — три. Если, конечно, Галя может быть с кем-нибудь вместе.
— А ты с кем?
— Я ни с кем. Разве что с папой. И остальные тоже сами по себе.
— Похоже, Марина подбивает клинья к Вадику, а Андрей кучкуется с Валерой, — Никита в двух словах пересказал услышанное.
— Веселое кино! — хмыкнула Света. — Это уже передислокация. Дядя Андрей с дядей Валерой всегда на ножах был. А Илья… Это уже вообще ни в какие лямки не лезет. Илья и Виктория — с ума сойти! Бедная тетя Зоя. А может, и не бедная. Так, значит, бабку решили в дурку посадить? Не слишком оригинально. И не завидую тому, кто это затеет. Точно ведь без наследства останется.
— Тебе виднее, — пожал плечами Никита. — Скажи лучше, где купаться будем, в луже?
— Не в луже, а в яме, — поправила Света. — Ниже по течению есть запруда. В прошлом году мне по шею было.
А вот обещанное родословное древо. Уж как получилось
Глава 10
— Черт, они нас видели! — побледнела Вероника, прижав руку к губам. От быстрого шага она слегка задыхалась.
— Не ссы! Светка шла от дома и видеть нас не могла. А мужик ее за кустами сидел. Разве что по голосам узнал, но это вряд ли. Он нас сегодня первый раз видел. И слышал. Как он тебе, кстати?
— Кто, Никита? — скривилась Вероника. — Да ужас! Тупой, как пробка. Типичный солдафон. «Есть, никак нет, так точно». Сидит, глазами хлопает, бродит везде, как привидение. Не знаю, что там у Светки за первый муж был, но вряд ли этот лучше. Хотя какой еще болван на нее позарится, такое пугало.
— Первый муж, если не изменяет память, был ее одноклассником. Пил все, что горит, и трахал все, что шевелится. Большим спросом у женского пола пользовался. По пьяни чуть дочку на машине не угробил. Она теперь инвалид, на костылях. И машина всмятку. А ему — хоть хрен, ни царапины.
— Ужас! — поежилась Вероника. — Ну да ладно, все это фигня. Так что насчет нас?
— А что насчет нас? Все будет путем.
— А как же Димка?
— Ну… тут два варианта. Либо мы оставляем все как есть и ждем естественного развития событий…
— Это как? — не поняла Вероника.
— Ну и глупая же ты бываешь, Ника! Ждем, пока бабка не скопытится. Все получат свою долю. Либо…
— Либо… — Вероникин голос изменился, она замурлыкала, как сытая кошка. — Либо мы решаем вопрос с Димулей, а ты ждешь это самое драгоценное наследство.
— Что, так невмоготу с Зименковым спать? — смех был сочным, как антоновское яблоко.
— Не говори! — Вероника всхлипнула, отбрасывая со лба упавшие пряди.
— Но тогда ведь ты от бабки ничего не получишь.
— Ну и хрен с ней. Мне хватит Димкиных бабок. И…
— Моих? Ну-ка, глянь, нет ли еще какого шпиона в кустах.
Вероника послушно заглянула за кусты с обеих сторон дорожки.
— Никого.
— Тогда слушай. Слушай внимательно. Я много думал после того нашего разговора. И понял, что был не прав. Прости меня.
— Ну что ты, — еще раз всхлипнув, Вероника уткнулась лицом в пахнущее табаком, потом и скошенным сеном плечо.
— У тебя карманы есть?
— Есть.
— На, держи.
— Что это? — Вероника взяла в руки маленький пузырек из-под пенициллина с бесцветной прозрачной жидкостью и, приподняв, посмотрела сквозь него на свет.
— Убери скорей! Ты знаешь, что у Димки язва желудка?
— Разумеется. Он просто плешь переел с этой язвой. То ему есть нельзя, это тоже нельзя, лекарство такое, лекарство сякое, котлеты эти паровые проклятущие, видеть их не могу.
— Ничего, больше не увидишь.
— Так это?.. — она во всю ширь распахнула глаза.
— Пардон, дорогая, а ты имела в виду что-то другое, когда говорила, что надо… как это? А-а, «решить вопрос с Димулей»?
— Н-нет, — слегка запнулась она. — Но я не думала, что ты… Я думала, что…
— Что меня придется уговаривать? Видишь, Ника, мы