— Что, действительно отравили? — удивился Никита.
— Точно утверждать, разумеется, нельзя, но... Отравление некачественными консервами. С кем не бывает. Любовник на вдове срочно женился. Но она при Губанове наголодалась и принялась с бешеной энергией денежки тратить. А мальчик сам по себе никто, охранник, ему это не понравилось. Решил так же срочно развестись и через суд чего-нибудь отсудить, пока не поздно. Но не вышло. Имущество-то добрачное, а стало быть, разделу не подлежит. Удалось ему только половину четырехкомнатной квартиры отхватить, поскольку вдова его по какой-то сложной дурости к себе прописала.
— Очень мило, — Никита в задумчивости сделал большой глоток, обжегся, закашлялся. — Как говорил чукча, тенденция, однако.
— Умираю от любопытства, — застонала Ольга. — Расскажи!
— Потом.
— Какой ты, Ник, противный! Ну хоть намекни. Я сюжет обдумаю.
— Может, и конец сочинишь? Хотелось бы знать заранее, разоблачу ли я геройски злодея или примерю деревянный смокинг.
— Все так серьезно? — в голосе Ольги смешались тревога и охотничий азарт. — Правда?
— Хотелось бы верить, что я преувеличиваю.
Ему все-таки удалось отбиться от ее приставаний. В общем и целом, Ольга Никите нравилась, но он не мог не признавать, что временами ее заносит и тогда она начинает воспринимать жизнь как сборник потенциальных сюжетов, не слишком заботясь о том, что за ними стоят живые люди.
— Ладно, Ник, — вздохнула Ольга, смекнув, что больше из него вытянуть ничего не удастся. — Будем надеяться на лучшее. Что всем злодеям достанется на орехи, а ты получишь… орден. Или хотя бы не получишь по башке.
— И на том спасибо, — поставив чашку на блюдце, он встал и направился в прихожую. — А еще спасибо за помощь и за кофе.
— Не за что. Так я на тебя рассчитываю.
Кивнув неопределенно, — понимай как хочешь! — Никита вышел из квартиры. Лифт где-то потерялся, и он начал медленно спускаться по лестнице.
То, что узнала Ольга, совершенно гармонично вписывалось в общую картину. Интересно, а с Мариной Алексей познакомился, уже зная о ее богатенькой бабушке? Или это был для него приятный сюрприз?
Ну что же, поработаем еще частным детективом.
Глава 43
Тамара Губанова жила в Гавани, и добрался туда Никита уже затемно. Ее дом, если и не элитный, то все же вполне приличный, расположен был как-то уныло, на отшибе. Наверно, из окон виден залив, подумал Никита, подходя к двадцатиэтажной башне.
Адрес узнала все та же Ольга. Звонить и договариваться Никита не стал, поехал на свой страх и риск. По принципу «не догоню, так согреюсь». Вот только что сказать, если застанет Губанову дома? О чем спрашивать? За всю дорогу ему так и не пришло в голову ничего дельного. Оставалось надеяться на импровизацию.
— Кто? — спросил из-за двери густой бас, когда он нажал на кнопку звонка. Басу вторил утробный собачий лай.
— Я к Тамаре Губановой, — Никита попытался как можно обаятельней улыбнуться в глазок и помахал своим вишневым служебным удостоверением. — Из детективного агентства.
Обладатель баса задумался, но дверь все же приоткрыл — на ширину цепочки. К великому Никитиному удивлению, им оказалась миниатюрная женщина лет тридцати, одетая в небесно-голубой атласный халат. Ее длинные черные волосы крупными кольцами падали на плечи, а пухлые губы казались еще больше из-за ярко-вишневой помады. Под стать была и собака — черная блестящая такса с рыжими подпалинами, которая просочилась на площадку и принялась обнюхивать Никитины ботинки.
— Гутя, брысь! — рявкнула Тамара, и такса, виляя задом с двумя завитками-«подфарниками», нехотя вернулась в квартиру.
— Я по поводу вашего бывшего мужа, — Никита еще сильнее растянул рот в улыбке. — Скажите, вы с ним общаетесь?
— Молодой человек, мой муж умер пять лет назад, — с видом оскорбленной невинности отрезала вдовушка.
— Я имею в виду Алексея Бессонова.
— А-а… этого… Ну, проходите, — Тамара сняла цепочку и позволила ему войти. — Ботинки снимайте.
Развязывая шнурки, Никита подумал, что о характере незнакомой женщины можно составить первичное мнение, когда заходишь к ней в квартиру. Нормальная пригласит на кухню, но в ботинках. Стерва — в комнату, но заставит ботинки снять и ни в коем случае не предложит тапки. Терминальный вариант — босиком на кухню, особенно если там линолеум или, еще хлеще, плитка.
Именно так Тамара и сделала. Дернула подбородком в сторону белого пластикового столика: присаживайтесь. Сама села напротив. Интересно, предложит чай или кофе, мысленно усмехнулся Никита. Вряд ли.
Так и вышло.
— Ну и что? — Тамара нетерпеливо дернула подбородком и пошевелила коленом, позволяя халату соблазнительно распахнуться. Впрочем, она тут же его строго поправила: мол, не про вас, молодой человек. — Что там насчет Бессонова? Жаль, вы частный детектив, а не мент.
— Почему? — удивился Никита.
— С великим удовольствием поучаствовала бы в опознании тела. Ладно, не обращайте внимания. Спрашивайте.
— Так вы не общаетесь? — едва открыв рот, Никита понял всю глупость вопроса, но было поздно: Тамара сочно расхохоталась. Халат снова распахнулся, до самой критической отметки, и она уже не стала его поправлять.
— Разумеется, нет. Скажите, вы женаты? — Никита быстро кивнул. — В первый раз?
— Во второй, — нехотя ответил он.
— А с бывшей женой поддерживаете отношения?
— Нет. Вообще о ней ничего не знаю.
Это действительно было так. На Ирочке, студентке педагогического института, он женился на пятом курсе Голицынского училища, перед самым выпуском. Она поехала с ним в Приморье, на дальнюю заставу, полгода без особых жалоб терпела мерзкий климат, щелястый деревянный барак и унылое общество двух офицерских жен. А потом уехала в Москву на сессию. И больше не вернулась. Еще через год Никита приехал к ней и обнаружил на пятом месяце беременности. Развод оформили быстро и без особых сожалений — у нее фактически был другой муж, а у него все уже перегорело. Он и женился-то на ней сгоряча, уж больно не хотелось ехать на заставу одному. После развода они ни разу не виделись, и вспоминал Никита о своей недолгой супружеской жизни редко и с известной долей недоумения: это что, на самом деле было?
— Ну вот видите! — Тамара подперла щеки двумя руками, и ее глаза превратились в две щелочки. — И я