— Расскажи подробно про сны, — перебила девушку. — Кто к тебе приходит? Как часто?
— Я не вижу. Он горячий и как будто настоящий. Я ничего не могу с собой сделать. И отказать ему не могу. Он…. Такого удовольствия…
— Муж об этом не знает?
— Нет, — у нее потекли слезы, — я не говорю. Я каждую ночь с ним… ну… В общем…
— С мужем?
— Да, — закивала Марьям.
В это время лицо ее сестры скривилось, но Лейла быстро взяла себя в руки.
— Я делаю все, что он хочет. Но я не получаю удовольствия. И… Я ничего не чувствую с мужем. Ребенок не получается.
— Вы хотите забеременеть?
Сестры с подозрением посмотрели на меня.
— Конечно хочет! Женщина должна рожать наследников своему мужу. Зачем она тогда нужна мужчине?! Женщина, которая не может родить — никчемна!
Лейла говорила это с таким жаром, что лицо ее сестры тут же изменилось.
— Если вы хотите ребенка, зачем добавляете в чай люцерну?
Марьям посмотрела на сестру, та побледнела. Я мысленно удвоила бы гонорар, если бы не сны клиентки.
— Думаю, с сестрой вы обсудите ваши дела потом. А пока обсудим ваши сновидения.
Глава 6. Джин
Руки Марьям тряслись. Она отодвинула чашку с чаем и сложила ладони на коленях. Я не была уверена, что мой намек про люцерну она поняла, или что она хоть что-то знала про траву, которую раньше использовали для того сомнительной контрацепции, но слова сестры ее точно задели. Лейла, в свою очередь, явно не знала, поняла ее сестра всей пикантности ситуации или нет.
— Когда начались твои сны? — перешла на ты, осматривая внешность девушки.
Ничего необычного, кроме усталости я в ней не видела. Ни сыпи, ни синяков. Конечно, это все может быть скрыто под одеждой, но внешних проявлений дискомфорта я пока не видела: она не пыталась чесаться, не морщилась от боли при движениях, не пыталась занять «удобную позу».
— В первый день священного Рамадана. Я… Я знаю…
— Сны повторяются регулярно? — перебила ее робкую попытку обвинить себя во всех грехах.
Я ненавидела эти женские попытки наказать себя за то, в чем они сами были не виноваты. Почему-то от этого чувствовала жуткую неловкость.
— Да. Каждую ночь. И… — она залилась краской. — Я сама… Мне сложно контролировать свое тело. Я знаю, что это харам. На хараме халяль не построить, но мое тело…
Она замялась, я кивнула. Халяль это хорошо, но от оргазмов мало кто может отказаться.
— Вы с мужем спите вместе?
— У меня своя спальня, очень красивая. Но иногда мы вместе. А иногда нет.
— Когда муж спит с тобой, эти сны бывают?
— Нет. Никогда. Только когда я одна.
— Потому что ты своими мыслями притягиваешь демонов! — не выдержала Лейла. — Там, где чистые помыслы, нет места шайтанам!
В этот момент Марьям как будто сжалась под давлением сестры, а Лейла, чувствуя свое превосходство выпрямилась. Я поняла, что все это время наблюдала не за той сестрой. На шее девушки проступили огненные жилки.
— Лейла, — обратилась к девушке, — сколько желаний у тебя осталось?
— Одно! — автоматически ответила она и тут же осеклась. — Что за глупость ты спрашиваешь?! У меня одно желание, чтобы этот шайтан от нее отстал!
В этот момент от тела женщины отделилась черная фигура, пронизанная огненными венами, словно ручейки огненной магмы стекали у него по коже. Марьям оцепенела от ужаса. Лейла дернулась. Я залюбовалась. С джинами я сталкивалась впервые.
— Это самое легкое желание, которое мне когда-либо доводилось исполнять. — Голос, словно из черной бездны, пробирал до костей. — Марьям, — обратился он к перепуганной до смерти женщине, — ты самый яркий алмаз в моей коллекции.
Марьям начала взывать к своему богу, чтобы спастись. Джина это позабавило.
— Кажется, достопочтенному пора возвращаться домой?
Демон посмотрел на меня и приподнял правый уголок губы вверх:
— Аль — Гаиб подождет, видящая.
Я уже подумала, что сейчас у нас начнется долгий процесс торгов за то, чтобы незваный гость покинул этот дом добровольно, раз контракт с хозяйкой был расторгнут. Но он решил не опускаться до споров и просто исчез. Лейла, когда поняла, что произошло, вдруг закричала:
— Нет! Вернись! Вернись! Это не мое желание!
Ее сестра растерянно смотрела то на меня, то на барабанящую по полу кулаками женщину.
— Что только что произошло? — обратилась ко мне Марьям.
— Я избавила тебя от кошмаров, — пожала плечами. — Думаю, тебе стоит позвонить мужу.
Марьям вскочила на ноги, и бросилась в другую комнату. А Лейла злобно посмотрела на меня:
— Даже не думай об этом, — спокойно предупредила женщину. — Иначе предложу твоему мужу выяснить, кто отец твоего ребенка.
Конечно, угрожать беременной последнее дело, но лучше обойтись угрозами, чем дракой.
— Это ребенок моего мужа, — прошипела она.
— Вот ему и будешь это доказывать.
Восток — дело тонкое. И все мои наивные попытки не стать свидетелем настоящей драмы потерпели крах. Муж Марьям звонку жены удивился, но приехать не отказался. Видимо, дрожащий голос девушки красноречиво намекнул на то, что ситуация несколько серьезнее, чем просто ссора сестер. Он приехал минут через сорок. Все это время девушки сидели молча: Марьям пыталась осмыслить то, что только что увидела, Лейла варилась в собственной злости и ненависти.
Я оставалась в этом доме только ради того, чтобы сестры не начали драку. Впрочем, за самих женщин я не боялась. Их судьба меня больше не интересовала. Взрослые люди должны уметь самостоятельно о себе позаботиться. Опасалась я за ребенка, которого носила Лейла. Он точно был не виноват в том, что натворила его мать.
Хотелось верить, что у женщины хватило ума во время беременности не заняться сексом с джином. В противном случае, ребенок будет обречен, носить на себе “след джина”. Чувствовать силу, но не иметь к ней доступа — то еще испытание для человеческой психики. Вот только, как оказалось, ситуация была более пикантной, чем я предполагала.
Мужья девушек появились в квартире одновременно. Как я и предполагала, замуж они вышли за очень разных людей. Муж Лейлы был типичным египетским балбесом, в мятой футболке, который коротал дни, дремля в сувенирной лавке отца. А вот мужем сестры оказался знаменитый отельер. Лично, конечно, я его не знала, но время от времени видела фотографии мужчины в тематических новостях. Надо