Она тихо засмеялась, когда я помог ей подняться на ноги и прижал ее к своей груди, покрывая лицо крошечными поцелуями; в щёки, в уголки губ, в лоб.
— Детка? — переспросила она, дразня.
— Кайлу не слова, — прошептал я с улыбкой, впитывая её тепло.
— Ты никогда не избавишься от этого, — проворковала она, застёгивая мои джинсы и облизывая губы, всё ещё немного запыхавшись.
— Замолчи, — поцеловал я ее, схватив за подбородок. — Пожалуйста.
ГЛАВА 31
Эстелла
— Итак? — Риона откинулась на спинку стула, отложила блокнот в сторону и терпеливо ждала.
— Четыре дня, — я сглотнула, тщетно пытаясь смыть вкус рвоты, оставшийся после приступа утром.
Она кивнула, подталкивая меня говорить дальше.
Я не хотела здесь быть. Но я сорвалась прямо в медпункте. Сайлас застал меня, когда я сидела в углу, сжавшись в комок в слезах. Если бы не это, Кайл бы так и не запихнул меня в машину и не привез сюда, к своей тёте. Я бы предпочла свернуться калачиком в своей кровати подальше от глаз людей, которые не понимают. Риона, возможно, была достаточно образована, чтобы осознать, что со мной произошло, но она никогда не узнает, каково это.
— Четыре дня до годовщины их смерти.
— Чьей смерти, Элла?
Назови их имена.
Это оказалось куда сложнее, чем должно было быть. Острые воспоминания царапали меня изнутри, рвались наружу. Чувство вины, как плотное одеяло, сжимало меня, лишая воздуха. Прийти сюда было тяжело. У Рионы был способ выкапывать все негативные чувства, которые я так усердно прятала внутри. Все те чувства, которые подпитывали чувство вины, разбитое сердце, одиночество и горе. То, что я держала внутри себя, чтобы хотя бы иногда верить, что это не моя вина. Но она моя.
Эмоции можно изменить, а факты — нет.
А факт был прост: я убила свою семью, потому что была слишком эгоистична, чтобы просто грустить из-за своих травм и окончания карьеры.
Назови их имена.
Когда я не ответила, Риона нахмурилась, и в этом движении я вдруг узнала Кайла. Казалось, это успокоило мою тревогу и заставило перевести дух.
— Моих родителей. Моего брата, — я крепко сжала руки, не в силах устоять перед соблазном вытащить кольцо из-под рубашки. Я судорожно теребила его пальцами, до красноты натирая большой палец. — Через четыре дня исполнится год с тех пор, как я их убила.
— Как ты их убила? — спокойно спросила она.
Она задавала этот вопрос каждый раз. Чтобы напомнить: важно не то, что я скажу ей, важно, что я скажу себе.
Моя первая реакция, назвать это убийством, но она пристально посмотрела на меня своими зелеными глазами, ожидая, пока я исправлюсь, прежде чем произнести эти слова вслух.
— Это был несчастный случай, — произнесла я наконец.
— Не говори мне то, что, по-твоему, я хочу услышать. Говори то, во что ты сама веришь, — мягко, но твёрдо напомнила она.
— Это было убийство, — выдохнула я.
— Ты планировала это? — она наклонилась ближе ко мне, убрав блокнот.
— Нет, — я мотнула головой, чувствуя, как снова подкатывает тошнота. Я не хотела быть здесь, не сейчас.
— Ты сожалеешь об этом?
— Конечно, — ответила я, не задумываясь.
— Я хочу, чтобы на этой неделе ты позволила себе прожить эти чувства. Просто побыть в этом. Погрустить. Без вины. — Она объяснила и мягко улыбнулась мне. — Ты сможешь это сделать?
— Погрустить — да, — честно призналась я. — А вот без чувства вины...
— Представь себе монстра под кроватью, — предложила она. — Пока свет горит, он не причинит тебе вреда.
Конечно, она имела в виду не лампу. Она говорила о людях. О том, чтобы не отгораживаться, когда рядом есть те, кто готов поддержать.
— В твоей комнате ведь есть свет, Элла?
Арло. Его образ вспыхнул в голове и, к своему удивлению, я засмеялась:
— Да, у меня есть свет.
— Вот и хорошо, — Риона улыбнулась в ответ. — Позволь ему помочь тебе прогнать монстров.
* * *
— Привет, Блондиночка.
В любой другой день я была бы рад его увидеть. Особенно таким, как он выглядел, когда я шла от кампуса к парковке: загорелая кожа блестит под солнцем, на шее свободно покачиваются цепочки, а шорты свисают так низко на бедрах, что виден резкий изгиб тазовых костей. По тому, как тяжело он дышал, я поняла, что он бежал после окончания тренировки. Этот человек был садистом.
— Что случилось? — он оттолкнулся от Мустанга, улыбка сползла с его лица, когда он направился ко мне.
— Ничего, — я натянуто улыбнулась и отмахнулась от него.
Он выглядел обиженным от такого ответа, но у меня просто не было сил заботиться о его чувствах. Если я не вернусь в Гнездо и не лягу в свою кровать, то, наверное, рухну на парковке. Как бы сильно я не хотела «держать свет включённым», я не могла. Не сегодня.
Но Арло был Арло, так легко он сдаваться не собирался. Он встал между мной и дверью машины.
— Пожалуйста, просто отвези меня домой, — заныла я.
— Что случилось? — снова спросил он, наклоняясь, чтобы поймать мой взгляд, от которого я упорно уводила глаза. — Ну же, Элла, я здесь. Поговори со мной.
Поговори со мной.
Он произнёс это так, будто это было самое простое дело в мире. Я доверяла ему достаточно, чтобы рассказать все, но я знала, разговоры не облегчат боль. Они только вытащат её наружу, заставят переживать всё снова. А мне этого не хотелось. Ни для него, ни для себя.
— Я просто очень устала, Арло, — солгала я.
— Чушь, — отрезал он.
Я знала, что он делает, но всё равно взорвалась:
— Знаешь, что чушь? — я резко подняла глаза на него.
— Что? — его глаза сузились.
— То, как ты притворяешься, будто тебе не наплевать. Будто всё это, не просто способ утереть нос Нику.
Я сама не поняла, откуда взялись эти слова. Я была измучена, и никакие мои эмоции не поддавались контролю. Мне казалось, что каждое его прикосновение, каждое его слово — это жалость. А жалость разъедала меня изнутри.
— Прости, — прошептала я.
Выражение его лица изменилось, когда беспокойство переместилось за стену разочарованного гнева. Стыд накрыл меня с головой. Я почувствовал себя лучше, набросившись на него. Но это не его вина, что я чувствовал себя так, и это не его работа, так обо мне заботиться. Он уже и так тащил на своих плечах слишком много: бейсбол, семью, Кайла... Он и так был на пределе, а я ещё больше его