Я не имела права этого сделать. Сложить свои тяготы к его ногам вместе со всеми остальными.
Не к нему. Не сейчас.
— Арло, — я сжала челюсти, удерживая остатки чувств под контролем. — Просто отвези меня домой. Пожалуйста.
— Поезжай домой сама, — он отстранился от меня, подбросив ключи от фастбэка в воздух.
— Что? — я поймала их прежде, чем они упали, но запаниковала, когда он начал забираться на пассажирское сиденье машины. — Арло, это не смешно.
— Ты хочешь быть независимой, Блондиночка? Хочешь притворяться, что всё это — он взмахнул рукой между нами через крышу машины — только для галочки? Ладно. Если это поможет тебе почувствовать себя в безопасности, я могу это сделать.
Слово притворяться повисло между нами, натянутое, как струна, готовая лопнуть. Он посмотрел на меня снизу вверх, в тени моего силуэта его карие глаза казались ещё темнее.
— Но если ты действительно хочешь отталкивать людей, сначала научись сама о себе заботиться. Садись за руль. — Он забрался на пассажирское сиденье.
— Я не умею водить машину с механической коробкой передач, — рявкнула я, протягивая ему ключи через открытое окно.
— Это, безусловно, тебя проучит.
Его тон был тихим, балансирующим на грани между осторожностью и резкостью.
— Два шага за раз, — добавил он, не сводя с меня взгляда. Он точно знал, что идёт по тонкому льду. — Я буду здесь всё время, Элла. Я не оставлю тебя только потому, что ты на меня набросилась. Если бы я был настолько хрупким, Кайл давно бы валялся бы где-нибудь в канаве.
Мои руки дрожали, ключи звенели друг о друга, пока я медленно, неуверенно обходила Мустанг, направляясь к водительской двери. Я сделала глубокий вдох, обхватила ладонью ручку и замерла на мгновение, прежде чем всё-таки сесть за руль.
Я не сидела на этом месте с той самой ночи. Как только кожа коснулась холодной обивки сиденья, моё тело напряглось, в голове вспыхнули воспоминания, и я осознала, где мы были. Каждая мышца протестовала, когда я взялась за руль и вставила ключ в зажигание. Левой ногой я выжала сцепление, и в тот момент, когда машина загудела, тихий всхлип вырвался у меня из груди.
— Это жестоко, — выдохнула я.
— Считай, что мы квиты, — отрезал Арло, по-прежнему сердитый из-за моих слов.
Я закрыла глаза, жалкая попытка вернуться в реальность.
Перед глазами вспыхнула другая картина: я хихикала на переднем сиденье, пока Итан перебирал песни из плейлиста, начиная от популярной поп-музыки и заканчивая худшими образцами рока восьмидесятых.
— Вот эту! — закричала я, указывая на проигрыватель. — Верни обратно!
Моя голова была лёгкой, тело — невесомым. Я барабанила пальцами по рулю, отдаваясь музыке. Каждая нота чувствовалась так, будто она встраивалась в мой кровоток, пока мы с Итаном пели.
Он был самой живой душой из всех, кого я знала. Его светлые волосы, аккуратно зачесанные назад, наши одинаковые карие глаза и кривые улыбки, мы были словно отражением друг друга.
А сзади мои родители — вечно погружённые в экраны своих телефонов. Всегда рядом, но всегда где-то в другом месте.
— Эй! — заорала я, прибавляя громкость. — Вы не видите? Тут караоке!
Отец мельком глянул на меня поверх очков, нахмурившись.
— Следи за дорогой, Эстелла.
— Элла, — прорезался сквозь воспоминания голос Арло, чтобы вернуть меня в реальный мир, где моя грудь разрывалась от неконтролируемых рыданий. — Дыши, — подбадривал он, положив руку на мою, все еще стиснутую на руле.
Я отстранилась от руля, положив руки на колени и вжалась в спинку сиденья. Всё, что только что случилось, не имело к Арло никакого отношения. Но он всегда был рядом, чтобы поймать удар, предназначенный совсем не ему.
— Я себе не доверяю, — проглотив всхлип, прошептала я, стирая слёзы тыльной стороной ладони.
— А я тебе доверяю, — ответил он тихо.
Я подняла на него глаза. Он сидел в пол-оборота, спокойно глядя на меня без осуждения.
Он был серьёзен.
— Тебе не следует этого делать.
Легкая улыбка тронула уголок его рта. Он протянул руку, вытирая одинокую слезу, скатившуюся с моего подбородка.
— Детка, я не уверен, что ты можешь решать за меня.
— Тебя там не было, Арло. Ты не понимаешь, что я сделала. — Я чувствовала, как в сознании снова вспыхивает воспоминание — треск битого стекла, боль, тысячи крошечных осколков, вонзающихся в кожу.
Я заслуживаю это чувство.
— Центральная педаль — тормоз. Жми до упора, — спокойно пояснил он, будто не услышал моих слов. — Давай, Блондиночка, я знаю, что ты умеешь следовать указаниям.
Я зарычала от бессилия, давая ярости вытеснить боль хоть на миг.
Он гордо улыбнулся, наблюдая, как я ставлю машину на первую передачу.
— Аккуратно отпускай сцепление, — его голос был мягким, — машина покатится вперёд. Здесь небольшой уклон. — Он посмотрел на почти пустую парковку.
— Арло, — я сглотнула ком в горле. Я не могла этого сделать. Это было слишком большое давление. Слишком большая ответственность. А что, если я разобью его машину и разрушу то, что он создал для своей мамы? — Это...
— Газуй и одновременно отпускай сцепление, — он проигнорировал мое беспокойство, показывая, насколько доверяет мне. — Прочувствуй это. Машина сама подскажет, когда нужно переключить передачу.
Фастбэк начал медленно набирать скорость. Моя рука обвилась вокруг рычага, и я почувствовала, как его ладонь легла сверху.
— Почувствуй, — прошептал он, когда машина сначала тихо, а затем громко потребовала вторую передачу. — Почувствуй все, — приказал он, не понимая, как много всего мне предстояло прочувствовать.
— Аккуратно отвези нас домой, — гордо прошептал он, когда я включила третью передачу, и Мустанг безупречно взобрался на холм к Гнезду. — Умница, моя девочка, — кивнул он и отпустил мою руку, откидываясь в пассажирском кресле.
Дрожь пробежала по спине, но это не было стыдом или виной. Это было напоминание — я жива. Я здесь. С ветром в волосах и прекрасным парнем рядом.
Живу — для Итана. Живу — для себя.
Десятиминутная дорога обратно к Гнезду показалась вечностью. Наконец, я медленно въехала на парковку и заглушила двигатель.
Свободными руками я повернулась к нему и смачно врезала кулаком в его плечо.
— Ай! — Арло схватился за бицепс с обиженным видом. — Какого черта?
— За то, что заставили меня сесть за руль! — рявкнула я.
Я видела по его лицу, что он хотел было съязвить: сказать что-то вроде «никто не погиб, и машина цела», но эта шутка так и застряла у него на губах.
— Я был серьёзен, — сказал он вместо этого. — Я тебе доверяю.
— До сих пор не понимаю, что это значит... И извини за то, что я наговорила, — вздохнула я.
Он