Я снова сцепился с Ником, схватив его за воротник в ответ.
— Ему нужно выбить из башки всю дурь! — Ник вырвался вперед и тут же понял свою ошибку, но не собирался сдаваться без боя.
Его пальцы сжались на моей форме, он занёс руку, но Тренер успел перехватить его и оттолкнул от меня.
— Убирайся с моего гребаного поля! — рявкнул тренер. — Хочешь, чтобы твоя семья разваливалась, делай это в своё свободное время. Здесь и сейчас ты подчиняешься моим правилам. Не можешь, я найду себе нового тренера по питчингу.
— Тренер! — Ник попытался возразить, его лицо покрылось красными пятнами.
Но тот просто смотрел на него, не моргая, подняв брови в ожидании, когда до него дойдёт серьёзность момента.
— Вон, сейчас же.
Когда дверь за ним закрылась, и игроки только начали приходить в себя, Тренер повернулся ко мне:
— Если ты продолжишь в том же духе, то разрушишь всё, к чему так долго шёл.
— Научитесь контролировать своих людей, Тренер, — буркнул я, отводя плечи назад.
— Езжай в Гнездо, Арло. Разберись со своей башкой, пока не остался без команды и без девушки. — Он наклонил голову набок, зная, что этот удар попадет прямо в цель, и я, вероятно, его заслужил.
Я швырнул перчатку на скамейку, уже зная, что через пару часов все новости будут заполнены этой вспышкой ярости. Но это больше не имело значения. Игнорируя всех, я вышел из туннеля и сел в Мустанг, дурацкое кольцо моей матери было прямо напротив моего лица. Оно всё ещё свисало с зеркала, напоминая о том, каким человеком она меня растила, и каким я в итоге стал.
Я ударил ноющими руками по рулю, прежде чем выехать со стоянки обратно в Гнездо, где я мог остаться наедине со своими мыслями. Но даже там, в доме, я обнаружил, что всё вокруг напоминало о ней: комната, кровать, гамак. Каждое место, где она сидела, уткнувшись носом в книгу, казалось пустым, поэтому я ретировался в гараж, но даже он был пропитан её отсутствием.
Я уставился на этот дурацкий синий велосипед, как будто она вернется домой, если я буду смотреть на него достаточно долго. Аромат ванили всё ещё витал в воздухе, и если я закрывал глаза и тер пальцы, я мог почувствовать её волосы... или как она, засыпая, прижималась щекой к моему животу. Я чувствовал себя жалким с разбитым сердцем, едва бьющимся в груди, слезами, щипающими глаза, и пересохшим ртом. Не прошло и года. Я влюбился слишком сильно. Но я знал точно: если она сейчас позвонит, я примчусь к ней, не раздумывая ни секунды.
Она была моим домом. А теперь я был брошен на произвол судьбы.
— Что ты здесь делаешь?
Я открыл глаза, не потрудившись обернуться, чтобы посмотреть, кто там — знал, что Сайлас стоит в дверях.
— Ужин уже час как готов. Дин с Дженсеном сделали бургеры.
Я не заметил, как солнце скрылось за горизонтом.
— Я не голоден.
Я не чувствовал голода уже две недели.
Ван помог ей съехать на прошлой неделе. Она выбрала день, когда Кайл уехал в реабилитационный центр, чтобы незаметно исчезнуть, но именно я отвозил его туда. Я не пошёл на тренировку, и когда вернулся, Ван уже загружал её коробки в свой пикап.
Я едва не сорвался. Решил дать Элле пространство, подождать, пока она сама скажет, что нуждается во мне. А она собирала вещи и уходила. Покидала меня. Покидала Гнездо. Это сломало во мне какую-то внутреннюю стену, о существовании которой я даже не подозревал. Тонкую перегородку, удерживавшую меня от того, чтобы стать как мой отец. Теперь её больше не было. Мне было всё равно. Каждая сознательная мысль была поглощена ее образом.
— Элла не хочет с тобой разговаривать, чувак, — Ван преградил мне путь к дому, вытянув руку.
— Митчелл, уберись с дороги, — прорычал я, расправляя плечи, пытаясь компенсировать разницу в росте.
— Не могу, Кинг, — он покачал головой. — Это её решение. Уважай его.
— Не тебе решать, что мне уважать. Дай мне увидеть Эллу. По крайней мере, спроси ее, почему она уходит, не попрощавшись. Это убьет Кайла.
— Кайла? Или тебя? — бросил он.
— Дай мне ее увидеть. — Я толкнул его, и в воздух полетели кулаки.
Его удар попал мне в губу, сбив с ног на гравий, но я не собирался сдаваться. Я нанёс свой в живот, потом в челюсть, он отшатнулся, но, пользуясь моментом, резко пошёл в атаку. Схватил меня за талию и швырнул в землю. Мы боролись, пока парни не подъехали с дневной тренировки и не оторвали нас друг от друга.
Я провел языком по корочке на нижней губе, оставшейся с того дня.
— Ты не можешь просто смотреть на этот велосипед весь день.
— Сайлас, ты можешь заткнуться нахрен? — Я повернулся и посмотрел на него.
Он стоял уже внутри, кепка съехала на потный лоб, майка прилипла к груди. Видимо, только с тренировки. Пришёл, потому что заметил, что меня не было за ужином, и решил сунуть нос куда не просят.
— Принцесса сегодня в ударе, — фыркнул Сайлас, прислоняясь к стеллажу. — Тебе пора собрать себя в кучу. Завтра начинается последний раунд финала, и ты нужен команде.
— Она говорила с тобой?
Я наклонил голову набок. Ярость кипела во мне, искала, где вырваться. Каждый был мишенью.
— Дело не в Элле, — прервал он меня.
— Значит, говорила, — звук, вырвавшийся из меня, был почти звериным. — Она не разговаривает со мной. Даже не смотрит. На игре её не было. Ты её уволил?
— Нет, — признал Сайлас. — Она проходит курс психотерапии. Попросила отстранить её от игр на время. Я отнесся к этому с уважением.
В его словах была скрытая угроза. Ты тоже должен уважать её выбор. Он облизнул губы и покачал головой:
— Чего ты ожидал после матча во вторник, Арло?
— Та игра была провальной, — резко бросил я.
— Ты вышел на поле и отыграл три иннинга в никуда. Мы еле вытащили победу, потому что ты не мог оторвать глаз от неё. Если бы Ник тебя не заменил и не отправил домой...
— Я не могу, блять, думать о бейсболе, когда она рядом! Я вообще ни о чём не могу думать, кроме неё! Я не могу есть, я не могу спать. Она стала всем. Нет возможности отодвинуть ее в сторону. Нет никакой