Ковальчук, уже более менее пришел в себя, и теперь расхаживал по квартире в красно-синей пижаме, напоминая жаждущего мщения Наполеона Бонапарта перед битвой при Ватерлоо, около Бельгийской деревушки Мон-Сен-Жан. Не хватало только знаменитой двууголки. Говно внутри кипело и булькало, заставляя его глаза бешено гореть, а перспектива наконец-то раз и навсегда решить свои вечные финансовые проблемы, придавала энергии и бодрости. О плохом думать почему-то не хотелось.
Едва дождавшись своего проверенного в делах подельника, они расположились в зале за большим, полукруглым столом.
— Вот смотри, сейчас у нас вторник, — соскочив с места и сделав полукруг по комнате, уверенно вещал Ковальчук, — Завтра, тьфу-тьфу-тьфу, я на зоне забираю письмо и звоню Еремеевой. Договариваюсь на послезавтра, это четверг. Я узнавал, Бульдог будет только к пяти вечера, потому что на это время у него запланирована встреча с какими-то компьютерщиками. А до этого он весь день на площади, сначала Дума, потом у них каждый четверг общий сбор у мэра. Обычно сидят часов до четырех или до половины пятого.
— Это понятно. Какая моя задача?
— Наша общая задача, чтобы она обделалась от страха. А для этого надо сделать так, чтобы она реально поверила, что ты находишься в приемной Бульдога и ждешь, когда он вернется из мэрии.
— И что ты предлагаешь?
— Еремеева дружит с его секретаршей Светкой, они пьют вместе, шопятся, отдыхать ездят. Поэтому она попытается ей позвонить, а та должна подтвердить, что ее босса реально ждет какой-то мужик. Надо, чтобы ты узнаваемо оделся. Пиджак там красный или ещё что-нибудь.
— А вдруг он раньше заявится и возьмет меня за кадык.
— Значит надо найти причину, по которой бы ты мог стремиться к нему на прием.
— Давай лучше не так.
— А как? — начал раздражаться трусости подельника Ковальчук.
— Я прослежу, когда он зайдет к мэру на совещание и позвоню тебе. Сам в это время метнусь к нему в офис и потолкаюсь там. Меня попросят подойти после пяти. А я сделаю так, чтобы меня запомнили.
— Годится, так будет даже лучше. Ты попросишь его секретаря Светлану Геннадьевну переслать электронное письмо, которое я предварительно закину тебе на почту.
— Хорошо, уговорю, — ухмыльнулся Тихонов, — Она хоть ничего так?
— А ты сам как думаешь? Может у Бульдога в приемной какая-нибудь чучундра сидеть?
— Признаюсь, фигнюс споролс, — заржал Тихонов.
— Ты с девочкой по аккуратней, а то кликнет охранников, и подвесят тебя там прямо за твой детородный орган.
— Ты не учи отца девочек клеить. Сам разберусь.
— Ну-ну, давай, разбирайся. Есть что одеть яркое? — переходя на деловой лад, нахмурил брови Ковальчук.
— Надену малиновый пиджак, как ты предложил, и зелено-желтый галстук.
— Будешь на попугая смахивать, — хохотнул адвокат.
— Нормально смотрится, я уже так одевался, — надулся от важности Тихонов, — Вещи не дешманские, фирму сразу видно.
— Да понял я, понял. Повтори свой план?
— Зайду, попрошу встречи с Сергеем Ивановичем, обосную, что проездом, а дело личное и срочное. Подтвержу, что вернусь к пяти, или во сколько там скажут и попрошу, раз уж такое дело, отправить электронное письмо. Ты только не забудь мне адрес почты дать.
— Я тебе скину сообщением на телефон.
— Тогда вроде все обсудили. Давай денег, мне с пацанами надо рассчитаться.
— С какими ещё пацанами? — включил дурачка Ковалев.
— Которых, по твоей наводке, менты чуть не приняли.
— А за что им платить? — удивился Ковалев, — Работа не сделана. Я как раз хотел забрать деньги у родителей девчонки и отдать тебе.
— Тебе напомнить, по чьей вине это произошло? Это я что ли напал на неё? Слушай, Юра, я сам что хочешь и кому хочешь, обосную, давай не будем между собой мелочиться?
— Причем здесь мелочиться, это дело принципа. Есть результат, есть деньги, нет результата, нет денег, — упирался Ковальчук.
— Ты хочешь, чтобы я заплатил свои? — взвился подельник.
— Ты же сказал, что заплатил уже?
— Конечно, блядь, заплатил, я просто забыл, с кем имею дело, — в голос заорал Тихонов, который уже сам поверил, что кому-то заплатил.
— Заткнись, придурок, всех соседей перепугаешь. Разговор-то из-за вонючей тысячи. Ты же сам сказал, что по пятихатке на рыло.
— Я. Отдал. Им. По штуке. — отчеканил красный, как рак Тихонов.
— Это твои проблемы, я договаривался с тобой на одну тысячу рублей. И хотя ты ни фига не сделал, я тебе её отдам конечно, потом…
Было такое впечатление, что Тихонова реально сейчас долбанет инсульт, вместе с инфарктом. Он привстал, внезапно схватил свой толстый портфель и в одно мгновение вытащил оттуда ПМ:
— Пиздец тебе сука! — проворно передернув затвор, он уперся холодным железом прямо Ковальчуку между глаз.
Тот побелел, быстро заморгал, икнул и начал заваливаться набок. Ножка стула под тяжестью неуправляемого тело подломилась, и тот грохнулся на пол, гулко долбанувшись головой о мягкий палас.
— Ты чего?! — удивленно воскликнул мгновенно пришедший в себя Тихонов. Затем посмотрел на взведенный травматический пистолет в своей правой руке, быстро поставил его на предохранитель и сунул обратно в портфель.
Несмело похлопав по щекам валяющегося без памяти товарища, любитель оружия бодро поскакал на кухню, где по шарив по шкафам, обнаружил железный, эмалированный ковшик, который тут же наполнив холодной водой, рванул обратно. Забежав зал, он в недоумении остановился. На полу никого не было. Последнее, что он запомнил, это был яркий солнечный лучик, почему-то стрелой метнувшийся по залу. Хрясь! Модный, хромированный утюг известного немецкого бренда, с громким шмяком, долбанул Тихонову сзади в основание черепа. Неуправляемое тело сделало ещё пару шагов, и с грохотом ломая попавшийся по дороге стул, воткнулось в японское зеркальное панно, обрушивая сложную конструкцию прямо на тело бывшего друга.
— Бляяя! — схватившись за голову обеими руками, упал на колени Ковальчук, не ожидавший от себя такого меткого броска, ну и соответственно нарисовавшихся вследствие этого последствий. Когда он замахивался в спину идущего мимо подельника, он вообще не был уверен, что попадет.
В дверь громко постучались. Затем раздался встревоженный голос соседки справа, живой любопытной бабки, вечно сующей свой нос куда не надо:
— Юрий Михайлович, что у вас случилось? Я сейчас милицию вызову!
— Блядь! — матюгнулся в полголоса адвокат, с трудом вставая и пошатываясь, направился к двери. — Дома я, дома, ремонт делаю.
— Точно? — спросила противная, недоверчивая бабка.
— Если ты ещё раз постучишь в мою дверь, это я милицию вызову и засужу тебя нафиг! — вызверился адвокат.
— У, сволота, мордастая, — ругнулась старуха и хлопнула своей дверью.