Юстин прикрыл веки.
– Я не инквизитор, – улыбнулся он. – И по природе своей не являюсь магом. Во мне нет никакого магического дара. Я изначально был рождён обычным человеком.
– Обычным?
– Самым что ни на есть. Хотя нет, едва ли меня можно охарактеризовать именно так. Тебе интересно, кто я на самом деле? Я никто. Всего лишь смертный. Но когда-то давно – когда же это было… в прошлой или позапрошлой жизни? – я был королём.
– Королём… – сдавленно повторила Диана.
Так вот оно что. Если задуматься – нет, хотя бы предположить! – это многое объясняет. Теперь всё вставало на свои места. Теперь она наконец осознала, откуда в нём такая выдержка, откуда эта удивительная непохожесть, эта зрелость и утончённость, сквозящие в каждом движении и будто бы замёрзшем взгляде.
– Король… – снова повторила она.
– В такое трудно поверить, да? – с пониманием улыбнулся Юстин. Он вытянул одну ногу вперёд, упёрся локтем в сырую землю и неторопливо вдохнул пряный аромат разнотравья. – Я и сам иногда не верю в это.
– Но неужели ты и правда был настоящим королём? Прямо как в сказках? Король Северин…
– Не совсем. Наследным принцем, если быть точнее. Королём я так и не стал. Это и является первопричиной моего ежегодного паломничества.
Диана никак не могла расшевелить извилины в чугунной голове и уложить в них внезапное потрясение. Неужели перед ней сидел самый настоящий престолонаследник, у которого было своё королевство и подданные?
– Извини за глупый вопрос, а… разве я не должна обращаться к тебе «ваше высочество»? Или «ваша светлость»?
– О нет, ради всего святого, только не так! – Юстин был не на шутку напуган.
Диана растерянно повернулась, ей казалось, что наставника поедает такая ноющая скорбь, что её проблемы с перемещением из мира в мир и рядом не стояли. Неспроста он требовал обращаться к нему только на «ты» и исключительно по имени. Видимо, это была его самая больная рана. А она так бессовестно разбередила её…
– Всё это в далёком-далёком прошлом. Моя прежняя жизнь, которая не имеет никакого отношения ко мне настоящему. Словно этого никогда и не было. – Его непроницаемый взгляд скользнул по россыпи первых звёзд на небе. – У тебя так бывало?
– Да. – Диана тоже всмотрелась в чернильное небо и вдруг, убаюканная свежестью спокойной ночи, стянула с ног ботинки и откинулась на спину, примостившись в мягкой траве. Юстин проделал то же самое, сняв ножны и отложив в сторону. Наблюдая за его действиями, Диана с удивлением отметила в каждом жесте отголоски безупречных манер. Он был таким взрослым. Для молодого возраста он вёл себя уж слишком разумно. Казалось, что каждое его движение и каждый взгляд были продуманы наперёд. Он не делал ничего лишнего.
– Моё королевство находится очень далеко отсюда, за Северными землями. Так далеко, что обычному путнику не добраться и за несколько лунных четвертей.
Склон накрыла мерная тишина, нарушаемая лишь шелестом ветра.
– Но как же ты оказался здесь?
– Сбежал, – легко и просто признался он.
Диана приподнялась на локтях.
– Сбежал? То есть… бросил свою семью и… народ?
Обсуждать подобные вещи было крайне непривычно, поскольку в прежнем мире её окружали самые обыкновенные люди с банальными житейскими проблемами. Как ей вообще реагировать на такое? Интересно, а преемник Эдгар знает? Диана видела, что старший маг относится к Юстину уважительно, словно к ближнему советнику. Какой же несокрушимой силой воли он обладает, если у него получилось дослужиться до такого поста исключительно дисциплиной и умом…
Луна взошла высоко, обливая земли перламутровым светом, воздух наполнился ночным холодом и шёпотом доносившихся ветров. У подножия мерцал огонёк – в гильдии уже зажгли свет. Если приглядеться, в окнах можно было поймать размытые силуэты.
– Тебе легче о таком рассуждать. – Юстин смотрел на звёзды, почти не шевелясь. Непривычно было видеть сдержанного наставника лежащим посреди травы, но, кажется, сегодняшняя ночь сбрасывала все условности. – Ты изначально была рождена свободной в своих решениях и намерениях. Свободной в своём выборе и своей жизни. Я же должен был нести на себе непосильное бремя, которого никогда не желал, – всю жизнь быть королевской пешкой в чужих руках. Днями и ночами думать о политике, стратегиях, войнах… народе. Быть затворником собственного долга. Я даже не имел права свободно любить, – горько усмехнулся он. – В невесты мне нарекли красавицу Ллею, дочь почётного ремесленника. Нас обручили ещё с рождения, но я даже не видел её. Не знал, как она выглядит. Свадьбе, увы, не суждено было состояться. Для бедняжки мой побег, наверное, обернулся позором. Я бы мог взять её с собой – мне ничего не стоило так поступить, но… Как сейчас помню свои последние слова Люцию: «Это брак по расчёту, и никто не спрашивал моего согласия, а если сердце молчит, то и ответные чувства пробудить невозможно. Поэтому я ухожу один. Всё, чего я хочу, – это свободы. И полюбить однажды тоже свободно, по зову собственного сердца». И я не собирался больше переступать через свою волю.
Диана позволила себе дотронуться до его плеча. В этом жесте не было ничего дурного и личного – она лишь хотела поддержать его. Простым человеческим участием. Ей ли не знать о противоречивых чувствах, раздирающих сердце, на которое возложено непосильно много?
– Знаешь… – начала она, переведя взгляд на долину. – Я понимаю тебя. Нет, конечно, я ни за что не претендую на все испытания, через которые тебе пришлось пройти. И всё же я могу понять, каково это – когда за тебя делают выбор. Мой мир совершенно отличается от порядков этого, но… это не значит, что там я была свободна. По крайней мере, ощущала я себя словно запертой в клетке. Все эти семейные обязательства, устои, правила… Патриархальные традиции. Извечные ожидания окружающих и примирение с предрассудками общества. Я даже не знала, зачем занималась всем тем, что мне навязывали. Родители просто делали за меня выбор. С самого рождения. В какую школу ходить, какие языки учить, какие экзамены сдавать, куда поступать… Даже работу за меня выбрали, чтобы после университета устроить на предприятие знакомых. Всё расписано по пунктам, вплоть до пенсии. Хотя ты, наверное, не знаешь, что это такое. А я вспоминаю это – и прямо ком в горле, настолько тошно. Я ведь не этого хотела! Но мои порывы всегда пресекались, потому что родителей волновали только престиж и почёт в обществе. Но это была не моя жизнь. Совершенно не моя. Я только здесь поняла