Мы прожили в одной комнате всего неделю, но я уже уяснила пару негласных правил: спорить с Микаэлой Холт бесполезно, и если ей что-то взбрело в голову, то лучше просто подыграть. А еще она хороший человек, несмотря на заскоки насчет магии. И лучше я прогуляюсь до медицинского кабинета, чем заставлю ее читать мне нотации остаток вечера.
Ее. Читать нотации. Мне. Обычно это моя работа.
Я криво ухмыляюсь и выключаю телефон, прежде чем накинуть на плечи халат и выйти из комнаты вслед за соседкой. Вернусь и все удалю. Обязательно.
Муза
Медицинский кабинет в Белморе такой же пафосный, как и все остальное. Просторное помещение с высокими сводчатыми потолками, уже знакомая лепнина – она изображает те же ветви плюща – и оборудование прямиком из лучших больниц штата. Краем глаза я поглядываю на внутренний двор сквозь оконное стекло, но уже стемнело, и видно лишь стоящие вдоль аллеи фонари, издалека напоминающие длинные факелы. Что ж, будь это факелы, я бы точно решила, что попала в Хогвартс.
Так себе из Белмора школа магии, конечно.
– Что-нибудь болит, мисс Уильямс? – заботливо спрашивает медсестра Кларк и жестом просит меня приподнять голову. На мгновение светит мне в глаза фонариком и заставляет приоткрыть рот. – Вы бледноваты, но в целом ничего критичного не вижу. Температуры нет, пятен на коже – тоже.
– Я в порядке, честно, если бы не соседка по комнате, я бы и не стала спускаться к вам перед комендантским часом. – Я качаю головой, едва прикрыв рот, и отодвигаюсь от медсестры на пару дюймов. От нее пахнет сладковатыми духами, и от одного только запаха у меня начинает болеть голова. Будто благовоний Микаэлы мало было. – Просто настроение было паршивое, хотела побыть одна, а она как заладит: «Тебе плохо, пошли в медкабинет».
– Цените таких подруг, мисс Уильямс, – по-доброму улыбается она в ответ, а затем откладывает в сторону небольшой планшет и кивает на двухстворчатые резные двери. – А пока можете идти. У вас есть еще полчаса, думаю, до комнаты вполне успеете добраться.
– Да уж как-нибудь справлюсь, спасибо.
Неужели я так много прошу? Пару минут тишины и одиночества в чертовом современном замке, где никто меня толком не знает. С Микаэлой мы общались пару дней по вечерам, и она единственная приятная девчонка из тех, с кем мне довелось встретиться. О заносчивом и самодовольном Генри не хочется даже вспоминать – его рожу в коридоре увидишь, так сразу ясно становится, что сейчас начнутся скабрезные шуточки и попытки уколоть. Кейт и ее дружок Энди вечно на своей волне, да и слушать про очередного преступника или как первокурсница блевала в туалете после пьянки в честь поступления – нет, сегодня это точно не для меня.
А про профессора Эллиота я не хочу даже думать. Одно дело – знать, что это он рекомендовал меня к поступлению, и смотреть на него издалека, ловить на себе его многозначительные улыбки и тяжелые взгляды; и совсем другое – познакомиться с ним лично. Саркастичный, самоуверенный и… И по-своему красивый, что уж там. Но идти по стопам третьекурсницы, о которой рассказывала Микаэла, я не собираюсь. Да и мало ли в мире симпатичных парней.
Мужчин, Ванда. Ему лет тридцать – всего лет на десять меньше, чем нашему поганому отчиму. Хочешь сменить шило на мыло? Поддаться новому уроду, раз от одного чудом удалось сбежать, а?
Хватит. Хватит. Хватит!
Остановившись посреди длинного коридора первого этажа, я опираюсь рукой на стену и пытаюсь отдышаться. Почему каждый раз, когда я успокаиваюсь, этот противный голос в голове снова напоминает о прошлом? Для чего? Рокфорд остался далеко позади, отчим и того дальше – глубоко под землей, где ему самое место, а мне никто не угрожает.
Перед глазами всплывают плотные конверты из крафтовой бумаги, засыпанные пыльцой изнутри, с мелкими пятнами крови и чернил. Страница в сети, где обсуждали Коллекционера, и горящие глаза Кейт Харрис. Нашли еще одну девушку, и наверняка не последнюю. И в следующий раз я тоже получу конверт, даже если больше Коллекционер никак не даст о себе знать.
И я уже не сомневаюсь, что убийства в Лос-Анджелесе и убийство отчима – дело рук одного и того же человека. Много ли психов заморачиваются тем, что запихивают в рот жертвам засушенных бабочек? Где только достает столько?
Нет, нет, выброси эту ерунду из головы сейчас же. Но уже слишком поздно: тошнота накатывает с новой силой, и меня едва не рвет прямо на паркет перед чьей-то комнатой. Подняв глаза на табличку, я замечаю худшую фамилию, какую только можно было увидеть в такой ситуации.
Тейлор. Черт.
С трудом, но мне удается удержать в себе отвращение к прошлому, а вместе с ним и остатки ужина. Нечего здесь торчать, нужно вернуться к себе, пока Генри не вышел из комнаты и не взглянул на меня с такой снисходительностью, словно оплачивает мое обучение в Белморе из собственного кошелька. Одно только воспоминание об этом взгляде вызывает во мне новую волну неприязни, и я, запахнув халат посильнее, шагаю в сторону парадной лестницы.
В уставе нет ни слова о том, можно ли бродить по академии в халате и пижаме, но я подозреваю, что сторож или кто-нибудь из старост запросто придумают новые правила, если заметят меня в таком виде. Но ничего не поделаешь, пусть хоть медсестру опрашивают, если захотят, – мне просто стало плохо, пришлось спуститься в медпункт, пусть и с подачки Микаэлы. Куда она унеслась, интересно? Ни секунды на месте усидеть не может. Я пробыла в кабинете от силы минут десять.
– Двадцать минут осталось, – раздается за спиной до боли знакомый насмешливый голос. Генри, конечно же. – Да и с чего это ты шляешься по коридорам в таком виде? Между прочим, правила одинаковы для всех, для любимчиков преподавателей исключений не делают.
– В правилах о халатах ни слова, – кисло отвечаю я, не оборачиваясь. Просто дойду до лестницы побыстрее, поднимусь к себе, и дело с концом. Не станет же он тащиться за мной аж до нашей с Микаэлой комнаты. – Кроме того, что они должны быть форменными. Видишь, да? Он черный, с гербом Белмора. Так что иди и докапывайся до своих подружек, Тейлор, а от меня отстань.
Я ускоряю шаг и тянусь к тяжелой двери в холл, когда Генри грубо хватает меня за плечо и разворачивает к себе. И в этот момент