Я улыбаюсь в ответ и лихорадочно думаю, как бы незаметно запихнуть ему в стол пару ярко-синих бабочек. Тогда-то у полиции сомнений точно не останется. Но едва ли ректор встанет и выйдет из кабинета, оставив меня сидеть здесь одну.
Нет, придется изворачиваться.
– Все ошибаются. Знаете, мне было сложно понять что к чему, когда меня только выписали из медкабинета. – Я опускаю взгляд и качаю головой, сминаю пальцами подол форменной темно-синей юбки и делаю вид, будто меня и впрямь мучает чувство вины. Отвратительно. – Было больно, я злилась, а кроме Рида меня никто не хотел слушать. И это его давление…
Давление его ремня на мои запястья, например. Или тяжесть его тела на моем. Ох, даже не знаю, как все это вытерпела. Приходится спешно стереть с лица ухмылку и сосредоточиться на чем-то другом. На блестящих водянистых глазах Стилтона, например. При взгляде на них пропадает всякое желание думать о властности Рида.
– Боюсь, уже слишком поздно. – Ректор поднимается на ноги и поправляет перетягивающий большой живот ремень, отходит к окну и смотрит вдаль, на простирающийся перед академией сад. – Мой отец всегда говорил: поздно бежать в сад, когда розы уже отцвели. Вот и ты прибежала слишком поздно. Я дал тебе шанс, но ты им не воспользовалась.
Да, спасибо, что дал мне шанс, урод. Пододвинувшись поближе, стараясь не скрипеть стулом, я спешно вытаскиваю из кармана пакет с бабочками и замираю, когда Стилтон дергается и цокает языком. Черт. Однако он не поворачивается, лишь сцепляет руки за спиной. Сейчас или никогда. Приоткрыв нижний ящик, я вытряхиваю туда засушенных бабочек и иглу и незаметно захлопываю его обратно.
Остается молиться, чтобы он не открывал его хотя бы до завтра.
– Никакого шанса на искупление? – театрально вздыхаю я.
Сердце колотится с такой скоростью, словно собирается танцевать чечетку прямо у меня в груди. Самое страшное позади. Да?
– Увы. Предлагаю написать заявление прямо сейчас, сомневаюсь, что ты сдашь экзамены в этом семестре. – Стилтон поворачивается и смотрит на меня с явным снисхождением. Качает головой. Плюнуть ему в лицо хочется еще сильнее, чем раньше. – Или подождем, пока ты провалишься: на экзаменах или при оплате обучения. Гранта у тебя в следующем году точно не будет.
– Я подумаю, профессор Стилтон. – Я встаю вслед за ним и демонстративно отталкиваю стул в сторону, чтобы он не заметил, что тот стоял слишком близко к его рабочему столу. – Может быть, я все-таки достану деньги на обучение. У меня, знаете ли, есть таланты.
Раз уж моя репутация разрушена, терять все равно нечего. И я, откинув волосы за спину, мягко улыбаюсь и выхожу из кабинета, плавно покачивая бедрами. Боже, и думать противно, что он может представлять меня в своих влажных фантазиях, но на что только ни пойдешь, только бы чертов Стилтон не решил проверить стол. Не успела разглядеть, что там лежит, но тонкий слой пыли буквально намекал: открывает он его не так и часто.
Что ж, время пошло.
Когда я вылетаю на улицу, намереваясь вернуться к себе, пока занятия не закончились, то сразу же хватаю телефон. Ответа от офицера Смолдера так и нет, но и черт бы с ним. Прямо на ходу я набираю сообщение сама.
«Сегодня ректор Стилтон вызывал меня к себе. Я видела синих бабочек в его кабинете».
Он не купится. Точно не купится. Но другого плана у меня нет.
Глава 10. Совершенство
Муза
Прошло всего три дня, а кажется, будто целая вечность. Офицер Смолдер так и не ответил на мои сообщения, хотя я точно знаю, что он их прочитал: рядом с ними красуются, словно в издевку надо мной, две галочки. Какого черта? Прекрасно понимаю, что отвечать он не обязан, но не могу перестать об этом думать. Что с Ридом? А если ректор заметит, что я трогала ящик, и все-таки откроет его? Когда там экзамены?
Этим утром Микаэла услужливо напомнила мне, что у первокурсников экзамены начинаются сегодня. И мне хватило одного взгляда в расписание, чтобы заметить среди них историю литературы. Ха. И кто будет ее принимать, когда Рида нет? Кажется, Стилтон был прав, и из академии я вылечу гораздо раньше, чем наступит время платить за очередной семестр.
Сегодня в Белморе царит тяжелая, гнетущая атмосфера: часть студентов бродят по коридорам как неприкаянные, другие засели по комнатам, обложившись книгами, а кто-то делает вид, будто ему принадлежит вся академия разом и какие-то экзамены – сущий пустяк. Один из таких ребят – чертов Генри Тейлор, задравший нос после сделки с ректором. Урод.
Небось гордится тем, что благодаря ему я стала звездой академии. Пусть и не такой, как мечтала в детстве. И чертов офицер Смолдер так и не приехал в академию с обыском! С территории Белмора после смерти Джессики Купер никого не выпускают, иначе я рванула бы в участок сама. Ну пропустила бы пару экзаменов, подумаешь.
С губ срывается нервный смешок, и я захлопываю книгу. Прислоняюсь спиной к стене перед кабинетом профессора Карпентер: текст из слитых билетов расплывается перед глазами, запомнить я ничего не могу. Требовать с меня будут, как с десяти Генри Тейлоров, и это если ректор не позаботился, чтобы меня завалили на первом же экзамене. Ну да ладно. Провалюсь, попытаю удачи на пересдаче или смирюсь с тем, что жить мне в Рокфорде всю жизнь.
Буду сидеть у окна и ждать, когда Рид вернется в город на каникулы. Смотреть на закаты и думать, как он кошмарит студентов и размышляет, не стоит ли добраться до какой-нибудь девчонки так, развлечения ради. Боже мой. Тряхнув головой и растрепав густые темные волосы, я гоню подобные мысли прочь. Что за бред? Во-первых, я не смогу просто сидеть и ждать. Во-вторых, Рид никогда не оставит меня одну дольше, чем на эти несколько дней. Он ведь следил за мной и в Рокфорде. Знал, что я делаю дома или куда иду, даже если я просто бесцельно прогуливалась по улицам города. В-третьих, не думаю, что ему захочется убивать.
А ты думаешь, он исправился и превратился в святого лишь потому, что ты изволила стать для него послушной игрушкой? Очнись, мир – не чертова сказка, он так не работает. И как только Рид наиграется, от тебя