– И все же – как тебе удалось подружиться с Маликом? – Голос Хоторна звучал иначе, мягче, будто его интерес был искренним, будто ему было действительно не все равно.
Тея не понимала, почему этот вопрос так его волновал, почему из всех возможных тем, казалось, именно эта стала причиной едва заметных изменений в его поведении. Но таким Боевой Меч нравился ей куда больше, чем тот ворчащий и нетерпеливый воин, сопровождавший ее в пути.
– Полагаю, постепенно, – ответила она, ощущая, как головная боль утихает. – Я увидела Малика, как только его привезли в лазарет. На Тропе скорбящих я нашла тот самый кинжал и, веришь или нет, пошла вернуть его.
Тея взглянула на кинжал, который теперь висел в ножнах на поясе Хоторна.
– Я не знала, кто он. Тогда было более трех Боевых Мечей…
Она давно не вспоминала о тех временах.
– Раньше нас было больше. Но с годами многое изменилось. Одни отказались от своих тотемов и от наарванской стали ради более спокойной жизни, другие ушли в отставку ради почетных должностей при королевских дворах… Многие покинули Срединные Королевства единственным для них способом.
– Ты имеешь в виду – в бою?
Хоторн кивнул:
– Величие в смерти – вот что в нас закладывают задолго до того, как допускают к Великому Обряду. Но мы говорили о Малике, алхимик.
Тея задумалась. Она решила, что если Боевой Меч отвечает на ее вопросы, то тоже имел право на ответы.
– Он не захотел забирать кинжал. Ну, когда я принесла его в лазарет. Малик не хотел его обратно.
– Он говорил с тобой?
– Ну да… Но не об этом.
– Что он сказал?
Тея закусила внутреннюю сторону щеки, подбирая слова.
– Он получил серьезную травму головы. То, что он сказал, не имело смысла.
– Все равно скажи.
– Он сказал: «Остерегайся гнева терпеливой дельмирки»… Это что-то значит?
Губы Хоторна приоткрылись, он нахмурился.
– Не знаю. – Голос его звучал отстраненно. – После этого он больше не разговаривал?
Тея покачала головой:
– Он доносил свои мысли без слов. Когда я попыталась вернуть ему кинжал, он оттолкнул его ко мне. Хотел, чтобы я сохранила его. Он словно…
– Словно?
– Словно он увидел меня. Не просто девчонку, которая изучает алхимию, а… настоящую меня. Или ту, кем я хотела стать. – Тея засмеялась. – Звучит глупо, да?
– Нет, – твердо сказал Хоторн. – Не глупо.
Тея улыбнулась:
– С тех пор… не знаю… Когда он поправился, я часто встречала его. Он всегда был таким одиноким. Думаю, я тоже чувствовала себя одинокой. Мы оба не могли быть теми, кем хотели. Вскоре он нашел меня в библиотеке. Он… Ему было плохо. Его ранение и сейчас дает о себе знать. Иногда ему очень тяжело от масштабов того, что происходит вокруг, иногда он не может что-то вспомнить. Кажется, Малику лучше, когда я ему читаю, поэтому с тех пор я это делаю.
Хоторн молчал. Тея видела, как мускул на его челюсти напрягся, а руки нервно подергивались.
– Ты читаешь ему? – наконец спросил он.
– Да. А что такое? Ему нравится слушать.
– Ничего.
Все еще хмурясь, Тея продолжила:
– Я думала о том, была ли у него когда-нибудь жена или семья. Может, кто-то читал ему раньше.
– Боевые Мечи не женятся. Это одна из клятв, которые мы даем во время Великого Обряда.
Тея понимающе охнула.
На мгновение Хоторн заколебался, а затем снова заговорил:
– Ему повезло, что у него есть ты, – тихо произнес он.
Не ожидав услышать такие слова, Тея удивленно посмотрела на него. Боевой Меч был соткан из противоречий. Он сидел неподвижно, стиснув зубы, но его серебристые глаза… их переполняла печаль.
Любопытство взяло над ней верх, и она спросила:
– Откуда ты знаешь Малика?
– Все Боевые Мечи знакомы друг с другом.
– Значит, ты можешь рассказать мне о каждом из них? Можно начать с того, который тебя обучал.
Резкие черты его лица на мгновение смягчила улыбка.
– Неплохая попытка, алхимик.
У Теи вырвался тихий смешок:
– Ты не можешь винить девушку за старания.
– Полагаю, ты права. – Хоторн потянулся к огню и подбросил в него веток. – Тебе нужно немного отдохнуть.
На этот раз Тея поступила так, как велел Боевой Меч.
Уайлдер Хоторн
Уайлдер грел руки о языки огня, в то время как алхимик спала, а пес его брата стоял на страже рядом с ней.
Он сразу же узнал кинжал Малика и ни на секунду не поверил, что это подарок. Боевые Мечи не дарили свое оружие никому, Малик – тем более, но… возможно, с тех пор все изменилось.
Уайлдер встретился с желтыми глазами Дакса. Дворняга появилась вскоре после возвращения Малика в Тезмарр и практически не отходила от него. Она была рядом с хозяином, пока тот учился заново ходить и есть. Казалось, пес сильно привязался к его брату и не отлучался от него. Поэтому Уайлдер не ожидал встретить его в землях Харента и не узнал его. В течение многих лет зверь не покидал крепость, и вот… Он здесь, рядом с алхимиком, и, очевидно, предан ей так же, как и его брату.
– Кто она? – тихо спросил Уайлдер.
Теперь он не сомневался, что если Дакс здесь, то она – особенная.
«Друг», – заявила она.
Уайлдер потер переносицу и сделал глоток из фляги, обжигающая жидкость согревала горло. С течением лет друзья Малика бросили его, они не смогли признать в нем человека, которым он однажды был: подобной им легендой, одним из лучших, которого, по их мнению, настигла участь ужаснее, чем смерть. Хуже всех поступил Талемир Старлинг – он оставил Малика в самый неподходящий момент, а Уайлдеру пришлось справляться с последствиями и собирать все по частям.
С тех пор у Малика больше не было друзей. И все же алхимик заявила, что он ее друг. Она говорила так яростно, уверенно, сжимала кулаки, будто собираясь броситься на его защиту.
Рука Уайлдера потянулась к кинжалу. Он думал, что оружие утеряно в битве, едва не унесшей жизнь его брата, что его затоптали в кровавых болотистых землях Наарвы. Он вытащил его из ножен и провел пальцем по его плоской части. На ней в мерцающем свете костра можно было прочесть выгравированные на древнем языке Фурий слова.
Величие в смерти, легенда – бессмертна.
Малик был известен тем, что шептал эти слова, убивая своих врагов.
Откуда-то свысока донесся тихий крик, и Уайлдер поднял глаза в небо. В лунном свете он увидел знакомого ястреба, кружащего над ними. Создание спикировало вниз, грациозно приземлилось и протянуло лапу,