Эсиллт снова сделал паузу, вглядываясь в лица стоявших перед ним воинов, будто прямо здесь и сейчас мог определить, кто справится, а кто потерпит неудачу. Он прокашлялся и продолжил.
– И лишь избранным, – начал он, многозначительно глядя на щитоносцев, – удастся приблизиться к мечте многих – стать стражами Срединных Королевств, воинами Тезмарра.
Тея вздохнула. Боги… Не имело значения, сколько раз она слышала вступительную речь Эсиллта, каждый раз сердце ее замирало. Тея будто приросла к земле, она, как и щитоносцы, мечтала стоять рядом с ними, разделить этот момент хотя бы с кем-то. Но девушка в очередной раз находилась в укрытии.
Эсиллт кашлянул:
– Итак, разбились на группы. Хочу посмотреть, чему вы уже научились.
Щитоносцы замешкались.
– Начали упражнения! – рявкнул Эсиллт. – Быстро.
Новобранцы немедленно повиновались, разделились на несколько небольших групп, схватили оружие и подняли щиты, заняв оборонительную позицию.
Тея наблюдала за происходящим: отмечала тех, кто держал щит слишком низко, неуклюже передвигался, и тех, кто был ей интересен как противник. Она изучала теорию много лет, в тайне практиковалась, но пальцы ее так и чесались достать свой кинжал вслед за ними. Тея и не заметила, как рука сама потянулась к кинжалу, спрятанному в сапоге.
Она осторожно отступила назад, чтобы ее не было видно, и приступила к собственной тренировке. Как и все дети в Тезмарре, она годами обучалась основам самообороны, но ей всегда было мало. С самого детства она издалека следила за каждой тренировкой, впитывая каждую крупицу знаний, каждый прием. Ей не хватало собственного оружия. Тот кинжал, которым она владела, был ее гордостью и радостью. Шесть лет назад Тея увидела, как он выпал из руки раненого воина, которого везли на повозке в крепость. Она показала этот подарок судьбы сестре, что стало ошибкой. Рен настаивала на том, чтобы сестра вернула кинжал, перед этим сказав, что он изготовлен из наарванской стали. Оружие из нее предназначалось только для Боевых Мечей, его дарили им после прохождения Великого Обряда.
Источник стали в Наарве создали сами Фурии, обрушившие на эти земли звездный дождь. Обнаруженная редкая железная руда – самая прочная во всех Срединных Королевствах, в ней заключена сила богов. Мужчинам, которые не прошли обряд посвящения, носить такое оружие было запрещено. Избранные воины, служившие Срединным Королевствам, считали такой поступок оскорблением. Но чтобы оружием владела женщина, тем более оружием из наарванской стали? Высшая форма предательства.
Поначалу Тея, разумеется, отказалась возвращать кинжал. В итоге она сдалась под напором сестры, которая привела внушительный список не самых приятных последствий. Рен была еще той занозой в заднице, и вскоре Тея поплелась в лазарет, чтобы вернуть вещь ее раненому хозяину.
Тея дождалась, пока лекари уйдут к другим пациентам, и подошла к его койке. Он был самым крупным мужчиной из всех, кого она когда-либо видела, практически гигантом. Его ноги свисали с края кровати, а матрас прогибался под весом. Его голова была перемотана большим количеством бинтов, через которые просачивалась кровь, а лицо опухло от ранений и было покрыто синяками, белки глаз покраснели.
Он умирал.
Тея впилась в него взглядом, ее тело кричало о том, что ей нельзя там находиться. Изо всех сил она постаралась найти в себе каплю того мужества, которое требовалось этому воину на поле боя, и протянула ему кинжал.
– Вы уронили его, – произнесла Тея. – Я подумала, что стоит его вам вернуть.
С трудом раскрывая глаза, мужчина издал такой тяжелый вздох, будто пытался сдвинуть с места телегу, целиком забитую кирпичами. Он что-то пробормотал, а затем поднял с кровати дрожащую руку и подтолкнул кинжал к Тее.
Он беззвучно открывал и закрывал рот.
Но Тее было ясно одно: он хотел, чтобы оружие осталось у нее.
Она прижала кинжал к груди и произнесла:
– Я буду использовать его с умом.
И вот сейчас она упражнялась с кинжалом, представляя, что держит меч. Тея знала, что у нее хорошая техника, но так мечтала поучаствовать в спарринге с достойным сильным противником. Иногда и на ее улицу приходил праздник, и ей удавалось уговорить своего чудного алхимика или кого-то с кухни, но это было совсем не то…
Листья зашелестели от легкого ветерка, и вдруг до Теи донесся тонкий аромат кожи и розового дерева, вызывая в ней странное томление. Она вздохнула, наслаждаясь криками и звоном стали, доносящимися снизу. Все еще сжимая кинжал, она осторожно выглянула из-за выступа, как…
В воздухе что-то просвистело.
Она отскочила в сторону, ее щеку пронзила острая боль.
С глухим звуком в корявый ствол дерева, у которого она стояла, вонзилась стрела.
Ее оперение дрожало на ветру.
Тею трясло, широко раскрытыми глазами она уставилась на все еще трепещущую стрелу. Она отступала назад – один шаг, второй…
А затем побежала.
Глава 3
Времени действовать незаметно не было. Тея бежала, рассекая вечернюю тьму, ее сапоги стучали по влажной лесной земле, по щеке стекала тонкая струйка крови. Ветви деревьев царапали кожу и рвали одежду, пока она пробиралась между ними, а ветер трепал косу.
Кто-то запустил в нее стрелу, но она знала, что тренировки по стрельбе проходили в другом месте. Выстрел не был случайным. Помедли она еще полсекунды, стрела попала бы ей между глаз. Тея прерывисто дышала, но ее успокаивал бившийся о грудную клетку камень судьбы.
Нефритовый камень на черном кожаном шнурке ей подарила в раннем детстве провидица. В те времена они вырезали судьбы на камнях. Иногда меткой становилось имя, иногда – символ или число. Эти знаки предвещали будущее, которому суждено воплотиться. Камни судьбы встречались редко, люди не стремились их заполучить. Особенно те, кто хотел жить в спокойствии.
Двадцать семь. Это ужасное число – обещание самого бога смерти. Когда Тее будет двадцать семь, Эновиус придет за ней, но для начала он поглумится. Смерть может настигнуть ровно в ту минуту, когда настанет ее день рождения, а может подождать еще год, когда Тее почти исполнится двадцать восемь. Камень судьбы давал ей время, но никаких подробностей. Проклятие, которое она не пожелала бы никому.
Страх подгонял ее, и она продолжала бежать, чувствуя, как по ногам хлестала грязь. Нет, сегодня она не умрет, ни за что. Она переживала о своем месте в Тезмарре, в своем доме. Приняв кинжал