Адайра в холодном оцепенении наблюдала, как Дерек, задыхаясь, упал на колени. Кровь хлынула из его шеи, запятнав ковер Мирин, и Бреккан рухнул на пол.
– Есть ли еще кто-нибудь, кто осмелится бросить мне вызов? – Иннес насмешливо оглядела воинов Морэя. – Сделайте шаг вперед.
Брекканы замерли, глядя, как Дерек испускает последний вздох.
Адайра слышала плач Фрей в углу и тихий шепот Джека, утешавшего ее. Она смотрела на лужу крови на полу, задаваясь вопросом, какая жизнь ждет ее на Западе.
– Я согласна на твое предложение, – повторила Иннес. Одной рукой она удерживала клинок, но другую, испачканную кровью, протянула вперед, ожидая, когда Адайра примет ее.
– Ты не обязана этого делать, Ади, – пробормотал Торин. Его хватка на ее руке была железной.
– Не обязана, но я желаю этого, – тихо ответила она.
Девушка больше не была уверена, где ее дом, и к какому клану она принадлежит, но знала, что найдет ответ, как только увидит Запад – землю своих предков.
Торин неохотно отпустил ее.
Адайра шагнула вперед. Она протянула руку, но прежде, чем ее ладонь коснулась ладони Иннес, сказала:
– Я мечтаю, чтобы на острове воцарился мир. Если я отправлюсь с тобой на Запад, я бы хотела, чтобы набеги на земли Тамерлейнов прекратились.
Лэрд изучающе смотрела на нее, и внезапно ее глаза показались старыми и уставшими. Адайра задумалась, не является ли мир всего лишь иллюзией и не была ли она наивной, надеясь на него.
– Я не могу дать тебе обещаний, Адайра, – ответила Иннес. – Но, возможно, твое присутствие на Западе, которому ты принадлежишь, приведет к переменам, о которых ты мечтаешь.
Это был лучший ответ, на который девушка могла рассчитывать в данных обстоятельствах. Она кивнула, и ее сердце забилось быстрее, когда она взяла мать за руку – твердую, сильную, тонкую, покрытую шрамами.
Годы были потеряны между ними. Годы, которых не вернуть. И все же кем была бы Адайра, если бы никогда не покидала Запад? Если бы ее родители по крови не отдали ее силам острова?
Она мельком увидела себя, отмеченную синим цветом и кровью, холодную и воинственную.
Девушка вздрогнула.
Иннес заметила это.
Они разжали руки, но мир между ними изменился.
Обратив взгляд к воинам Морэя, лэрд сохраняла невозмутимость, но Адайра уловила нотки волнения в голосе Иннес, когда та приказала:
– Верните девочек на Восток.
28
Сидра стояла на коленях в саду Грэма, когда взошло солнце. Ветра в то утро почти не было, лишь солнечный свет разгонял остатки тумана. Сидра наслаждалась тишиной, любуясь пробуждением мира вокруг нее. Но вскоре на сердце у нее стало тяжело, когда она окинула взглядом сад. Прежнее его очарование исчезло, и она заметила ущерб, нанесенный несколько недель назад.
Целительница принялась осторожно выкорчевывать сорняки и сломанные стебли. Ей предстояло пересадить растения, и она начала подготавливать почву для новых семян, когда вдруг услышала отдаленный звук. Это был голос Торина.
– Сидра?
Она поднялась, ища мужа взглядом. Во дворе никого не было, но дверь в дом Грэма была открыта, и девушка чувствовала первые ароматы завтрака, который он готовил.
– Сидра!
Голос Торина стал громче, и целительница, пройдя через сад, выскользнула за ворота. Поднявшись на гребень холма, она посмотрела вниз, на свои земли.
Торин шел по тропинке, неся на руках Мэйзи.
Сидра издала звук, похожий на всхлип. Она прикрыла рот перепачканной ладонью, как раз когда Мэйзи заметила ее. Девочка замахала руками, стремясь освободиться от отцовских объятий, и Торин опустил ее на землю.
Мэйзи пустилась бежать по извилистой тропинке в вереске. Сидра бросилась ей навстречу и, упав на колени, раскрыла объятия.
– О, моя дорогая, – прошептала целительница, когда девочка обняла ее за шею. Она гладила Мэйзи по кудрявым волосам, вдыхая их запах, думая, уж не снится ли ей сон. – Дай мне взглянуть на тебя, душа моя.
Девушка откинулась назад, чтобы рассмотреть лицо Мэйзи, румяное от прохладного утра. Ее карие глаза были широко раскрыты и полны света и любопытства. За время отсутствия она потеряла еще один зуб, и Сидра не осознавала, что плачет, пока девочка не погладила ее по щеке с очень серьезным видом.
Целительница улыбнулась, несмотря на то что у нее текли слезы. Она прижала дочь к груди, спрятав лицо в ее распущенных волосах. Она почувствовала присутствие Торина, когда воин подошел к ним. Он медленно опустился на землю, согревая ее своим теплом.
– Не плачь, мамочка, – сказала Мэйзи, погладив ее по плечу.
И Сидра расплакалась еще сильнее.
* * *
Девочки вернулись домой в ясный солнечный день.
Южный ветер был теплым и ласковым, полевые цветы распускались в лучах восходящего солнца, а вереск танцевал на ветру с фиолетовой беззаботностью. Стоял отлив, озера блестели, а реки текли. На холмах царила тишина, а дороги вились, словно золотые нити в зеленом пледе.
Адайра ехала в сопровождении стражников, везя Катриону домой, на побережье, а Аннабель – к родителям, в долину. Она сидела верхом на лошади и с улыбкой наблюдала, как воссоединяются семьи. Было много слез, поцелуев и смеха, и Адайра почувствовала, как камень свалился с ее плеч.
Так и должно было быть, и она надеялась, что остров снова обретет равновесие.
Родители поблагодарили стражников, но на Адайру даже не взглянули. Казалось, она уже покинула Восток. Девушка попыталась проглотить обиду, напомнила себе, что она является причиной того, что детей похитили.
В глубине души она винила себя в том, что причинила боль клану, хотя и не знала всей правды. Она задавалась вопросом, планировали ли Аластер и Лорна когда-нибудь открыть ей, кем она была на самом деле. Она склонялась к тому, что нет, поскольку они унесли эту тайну с собой в могилу. Адайра постаралась отогнать от себя чувство предательства и печали. Сегодня был день, когда ей стоило оставаться столь же спокойной, как одной из баллад Джека. Ей нужно было следовать тем нотам, которые она сама для себя наметила, не позволяя эмоциям взять верх.
Стражники сопроводили ее обратно в замок. У девушки было время до полудня, чтобы навести порядок, официально передать Торину титул вождя и собрать вещи. Иннес должна была встретиться с ней у реки Мирин, и тогда обмен будет считаться завершенным.
В растерянности Адайра стояла в своих покоях. Она бросила взгляд