– Я говорила с Сидрой, – пояснила Адайра. – Она призналась, что съела один, и это наделило ее способностью видеть царство духов, придало ей неземную силу, скорость и осведомленность. Я надеюсь, это убережет тебя от негативных последствий магии.
Джек вздохнул.
– Но что, если цветок повлияет на меня иначе? Что, если я не смогу играть?
– Значит, ты не будешь играть. Мы подождем, пока влияние магии пройдет, и ты сыграешь, используя свои жизненные силы и подготовленные Сидрой тоники. Я считаю, ты прав, Джек. Ветер знает, где именно на Западе находятся девочки. Если он укажет нам направление, мы сможем понять, как их спасти, и подготовиться.
– И ты хочешь это сделать после того, как Иннес Бреккан снабдит нас достаточным количеством цветов Оренны, чтобы, съев их, мы могли незаметно пересечь границу клана? – уточнил Джек.
Адайра кивнула.
У юноши свело желудок. Он почувствовал прилив страха при мысли о том, что все может пойти не так. Представив, как он крадется по Западу, словно тень, а его хватают, сажают в тюрьму или, возможно, даже убивают.
– Что, если ты ошибаешься, Адайра? Что, если цветок Оренны не наделяет способностью незаметно пересекать границу клана?
– Думаю, велика вероятность того, что я права. Как иначе Брекканы смогли это сделать, если не прибегая к магии?
– Но если цветок всегда был у них, почему они не использовали его раньше? – возразил Джек. – Во время набегов, например. Складывается впечатление, что они начали использовать его всего пару недель назад с единственной целью – похитить девочек.
– И во время последнего набега, – добавила Адайра. – Ведь ты утверждаешь, что видел вдвое больше Брекканов, чем почувствовал Торин.
Джек вздохнул, откидываясь на спинку стула. Фрей видела всадника в их саду той ночью, и юноша беспокоился, что его сестра будет следующей. Ее было легко похитить, ведь она жила так близко к границе клана.
– Возможно, до сих пор Брекканы не знали о цветке Оренны, – предположила наследница. – Неважно, наделяет он сверхъестественными способностями или нет. Мы узнаем местоположение девочек от духов ветра, а затем отправимся на Запад, чтобы вернуть их.
– Тогда нам следует готовиться к войне, Адайра. По какой бы причине Брекканы ни похищали девочек, они придут в ярость, узнав, что мы использовали предмет их торговли, чтобы обманом проникнуть на Запад.
– Не думаю, что смогу примириться с кланом, который крадет детей, – заявила она.
Джек кивнул, но по спине у него пробежал холодок. Как будет выглядеть война на острове? Смогут ли Тамерлейны победить клан, состоящий из воинов? И если проиграют, что станет с Адайрой?
Джек смотрел на нее, погруженный в мрачные мысли.
Отблески огня и тени танцевали вокруг нее, а глаза ее сверкали, как два темных драгоценных камня. Юноша не заметил, как солнце начинало садиться. Всего час назад они с Адайрой находились в другом мире, где время застыло, но теперь оно мчалось, подхваченное тревожным течением. Он чувствовал, как это течение затягивает его, как минуты ускользают одна за другой.
– Если это то, чего ты хочешь, – наконец произнес он, – тогда я с тобой.
Она встала и подошла к нему. Юноша почувствовал, как она запустила пальцы в его волосы, слегка поглаживая их.
– Спасибо, – выдохнула Адайра. – Сейчас я должна тебя покинуть. Солнце садится, и я знаю, что тебе нужно вернуться к Мирин. Но, если ты будешь готов играть завтра, дай мне знать.
Наследница удалилась в свою комнату прежде, чем Джек успел сказать еще хоть слово. Но она оставила Оренну, и юноша, сунув флакон в карман, начал собирать ноты.
У него не было времени подумать о том, что произошло сегодня, пока он не пошел к Мирин. По дороге он вспомнил ночь налета и голос Фрей, доносящийся в темноте: «У нас на заднем дворе Бреккан». Возможно, этот человек пришел, чтобы украсть его сестру, но, возможно, он стоял на страже у их дома, чтобы отразить налет разбойников.
Джек представлял свою мать, живущую на доставшейся ей по наследству земле, так близко к границе клана. Он вспоминал, как много раз спрашивал имя своего отца, и каждый раз Мирин не желала делиться даже крупицами знания о нем.
Идя по холмам, Джек обнажил свой дирк – единственное наследство, которое ему досталось. У него ведь не было ни имени, ни земель – ничего, кроме клинка, зачарованного на истину, словно отец Джека предвидел всю ложь и тайны, в которых будет расти его сын.
Джек никогда бы не поверил, что такое возможно, если бы Торин не заявил, что Брекканы пересекают границу клана без его ведома, а Адайра не подозревала Запад в похищении девочек. Если Брекканы тайно переправлялись через границу сейчас, возможно, они делали это и раньше, когда мать Джека жила совсем одна на краю восточных земель.
Юноша часто задавался вопросом, не видел ли он своего отца, сам того не ведая, на городском рынке, на дороге, в залах замка. С годами эти мысли затихали, оставаясь без ответа, но не сейчас.
Он всегда удивлялся, почему отец не объявился и не признал в нем сына.
Теперь он понял…
Его отец был Брекканом.
21
Торин ехал обратно домой, желая увидеться с Сидрой. Встреча на границе клана прошла лучше, чем он ожидал, и теперь он был преисполнен надежды как никогда. Если Иннес Бреккан продолжит сотрудничать и предоставит им цветы Оренны, они будут на шаг ближе к тому, чтобы найти Мэйзи и других девочек. Возможно, через несколько дней ему удастся взять свою дочь на руки, удастся вернуть ее домой.
Торину нужно было запастись терпением. Он сделал медленный глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение.
Капитан слез с коня, оставив его у ворот. Пока его не было, здесь прошел дождь; передний двор блестел на солнце. Он заметил, что Йир не охраняет входную дверь, и забеспокоился. Торин вошел в дом, собираясь позвать Сидру.
Голос все еще не вернулся к нему, а рана болела.
Торин сглотнул и осмотрел все комнаты. Корзина с травами и мазями стояла на полке, значит, Сидра не ушла к пациентам. Возможно, она вернулась в сад. Он обошел грядки, но целительницы нигде не было. Капитан на мгновение задержался среди высоких стеблей, пышных цветов и созревших овощей. Его жены здесь не было, но он ощущал ее присутствие среди зелени и полевых цветов.
Затем он поспешил на холм к отцу, но Грэм ее не видел.
Нахмурившись, Торин вернулся в свой двор. Он не имел ни