– Увы, я знаю не больше вашего, – развёл руками Натан. – Меня самого подняли с полчаса назад и сообщили ровно то, что я сказал. А у вас есть какие-нибудь результаты?
– Да, мы список составили, только я его в Федорке забыла. Хорошо вот рабочий саквояж прихватила, но и то машинально, – чуть смущённо призналась Аэлита, устраивая оный сбоку от себя на сиденье.
– А я для вас на всякий случай взял дежурный в Департаменте, – улыбнулся Титов, кивнув на стоящий в ногах чемоданчик.
– Ой, замечательно, тогда им и воспользуемся! – обрадовалась Брамс. – А этот не буду трогать, чтобы настройки ненароком не сбить.
На этом разговор увял, оба были слишком сонными. Да ещё шофёр ехал исключительно плавно и осторожно, не чета Аэлите верхом на «Буцефале», и буквально через пару минут Титов почувствовал, что начинает клевать носом. До мыса добираться долго, а с неспешностью нынешнего транспорта – особенно: Брамсы жили на Симбирской, ближе к полицейскому Департаменту, чем к стрелке двух рек.
Поручик упрямо боролся со сном, разглядывая в небольшое окошко проплывающие за окном улицы. А вот Аэлита даже пытаться не стала, через несколько минут её сморило, и голова Брамс склонилась Титову на плечо. Натан замер, стараясь не разбудить вѣщевичку неловким движением, а вскоре и сам задремал, убаюканный плавным ходом автомобиля и низким, солидным урчанием его двигателя.
– Эй, сыскари, приехали! – разбудил их весёлый голос шофёра. Его-то никто с постели чуть свет не поднимал, он прекрасно выспался перед ночным дежурством.
Аэлита, голова которой сползла за время дороги поручику на грудь, вскинулась, от души наподдав затылком Титову под челюсть, так что тот чудом не прикусил язык. Под смех шофёра, довольного своей выходкой, полицейские выбрались на свежий воздух. Брамс не стала дожидаться, пока ей откроют тяжёлую дверь, а вышла сама, тихонько ругаясь под нос. Никакого смущения от неловкого момента в ней заметно не было, поэтому и поручик позволил себе выкинуть лёгкий конфуз из головы.
Натан с наслаждением разогнулся, разминая задеревеневшую в неудобной позе шею. На востоке, за расположенной через приток частью города, только-только вставало солнце, и здесь, у воды, ещё стелился зыбкий и редкий туман, траву покрывала роса, а стылый сырой воздух заставлял зябко ёжиться, но зато бодрил, разгоняя вязкие обрывки сна.
– Пойдёмте? – предложил Натан, критически оглядывая нахохлившуюся и обхватившую себя руками в попытке согреться вѣщевичку. Та явно не подумала, что майский рассвет мало подходит для прогулок у воды в одной тонкой блузе, и теперь отчаянно мёрзла.
– Угу, – упрямо буркнула она и озадаченно уставилась на Титова, который молча сунул ей в руки саквояж и принялся снимать портупею. – Вы чего?
– Избавляю себя от душевных терзаний, – сказал тот, расстёгивая китель. Брови вѣщевички изумлённо выгнулись:
– От каких ещё терзаний?
Ответ она получила почти сразу: поручик молча накинул китель ей на плечи, а сам нацепил перевязь поверх полотняной рубашки. Вид с фуражкой получился странный.
– Да вы что! – очнулась и запротестовала Брамс, пусть китель отдавать и не хотелось – он ещё хранил чужое тепло, да и без этого плотная ткань прекрасно защищала от студёного воздуха. А ещё он очень приятно пах чем-то знакомым – наверное, одеколоном мужчины – и ещё чем-то совсем неуловимым. – Натан Ильич, да ничего бы со мной…
– Брамс, отставить уже спорить со старшим по званию, – проворчал Титов, забирая у неё саквояж. – Идёмте, раньше закончим – раньше вернёмся к пирожкам. Нас ждут.
Он решительно двинулся через пустырь, и Брамс молча побрела следом, кутаясь в китель и ощущая всё возрастающую неловкость. Усугубило её и то обстоятельство, что спросонья Аэлита не подумала о подходящих для прогулки по воде сапогах, так что Титову опять пришлось переносить её на сухое место. Впрочем, недовольным такой обязанностью поручик не выглядел, и Аэлита тоже постаралась отнестись философски.
– А вот и уголовный сыск, – со смешком встретил их появление всё тот же судебный медик.
Городовой Скобин, чей участок примыкал к мысу и чьё дежурство по стечению обстоятельств выпало на эту ночь, от замечаний по поводу внешнего вида Брамс, к счастью, воздержался, только козырнул прибывшему поручику.
– Место и действующие лица те же? – в тон отозвался Титов. Кивнул городовому и знакомому рыбаку, водрузил Брамс на сухую кочку и пожал ладонь медику как старому приятелю.
– Сегодня я, как видите, один, – развёл руками тот. – Но в остальном – да. Разве что прежняя была чуть ниже этого места, вон там. – Эксперт взмахом руки указал, где именно. – Поза, материалы, да она даже внешне весьма похожа. Эта в воде пробыла всего ничего, буквально несколько часов, по внешним признакам предполагаю утопление, остальное после осмотра. Принимая во внимание обстоятельства, займусь сразу, как привезём, и постараюсь управиться поскорее, – пообещал он.
– Аэлита Львовна, прошу, ваш выход, – предложил Натан.
Сегодня рядом с телом было ещё жутче, чем в прошлый раз. Вроде всё знакомо и понятно, ожидаемо и не должно так сильно задевать, но первый стон флейты заставил мужчин дёрнуться. Время близилось к пяти утра, город ещё только просыпался, и здесь, у стрелки, было особенно тихо и пусто. Титову неотвязно чуялся пристальный недобрый взгляд, наблюдавший за ними. Ладно бы с берега, мало ли зевак, но ощущение было такое, словно глядят со стороны притока, притом очень близко. Но воду не тревожила ни одна лодка, и сколько ни всматривался поручик в заросли на противоположной стороне, поймать странный взгляд так и не сумел. Почудилось, верно.
Способ, которым убийца избавился от тела, с самого начала сбивал с толку ненадёжностью и странностью, но на второй раз вовсе вызывал оторопь. Зачем, если он точно знал, что тело спрятать не удалось?! Выходит, и не собирался! Даже как будто наоборот, намеренно оставил на виду. Точно ритуал какой-то, что ли? Настоящий – или выдуманный безумцем?
В конце концов поручик решил, что поиски любовника Наваловой сворачивать не стоит, но и ограничиваться им не нужно. У Брамс есть своё дело, которое становится всё важнее и нужнее, а ему надо расширить поле работ. Например, довести до конца проверку язычников, хотя бы отбить в Киевский университет телеграмму и узнать, был ли у них такой историк – Данила Рогов, что он собой представлял и что с ним сталось. И про обычаи языческие поговорить с местными историками.
Окончив работу, Аэлита вновь впала в задумчивость, но пока расспрашивать её Натан не стал. Аэлита от него никуда не денется со своими результатами,