– Это мы так к сути подошли? – не удержался от иронии Натан.
– К главной, – спокойно отозвался Бобров. – Великая война дала понять, что разрыв Нави с Явью есть не просто ошибка, но огромная взведённая бомба, угрожающая не только жизни государства Российского, но самому существованию всего нашего народа, а вернее – всех народов, потому что… эти два мира находятся в незримом, но очень тесном и сложном сплетении. Навьи сильно зависят от людей, живущих на той земле, с которой соприкасается их место обитания. Можно сказать, что своя особая Навь есть у каждого народа, и если на землю приходят чужаки, захватчики, то они приносят с собой свои… сказки и мифы. Волшебных существ. А коренные гибнут. Да, так случается не всегда. Тонкие миры порой не вытесняют друг друга, а сливаются. Вы не представляете, насколько изумительное зрелище являет собой Навь, скажем, Казани, где переплелись обычаи славянские и татарские. Но, впрочем, здесь я в самом деле отвлёкся… – одёрнул он себя. – О чём я рассказывал?
– О Великой войне, которая всё изменила, – подсказал Титов, смирившись с длительным экскурсом.
– Да, война. В жизни наших западных соседей также был момент столкновения двух миров – вы не могли не слышать о Святой инквизиции. Если на нашей земле имело место искусственное межевание, которое хоть неприятно, но жертв не несло ни с одной из сторон, то там разразилась настоящая война, которая вылилась в вассалитет навьев по отношению к тамошним государям. Где-то они зовутся сидами, где-то носят другие имена. Я не буду вдаваться в подробности интриг и объяснять, кто на самом деле кому и насколько подчиняется. Главное состоит в том, что в Великой войне они выступили единым фронтом. И если бы не наши германские союзники, начало той кампании оказалось бы для нас трагическим.
– Я не припомню нечисти на фронте, – мрачно возразил Натан.
– Вы и не могли её заметить, – снисходительно сказал Бобров. – Главное, выводы сделали те, кто принимает решения. Навь хоть и отгородилась от жизни Яви, некоторая связь всё равно оставалась. Кроме того, память о Нави сохранилась не только в сказках, но и в архивах некоторых ведомств и в императорской фамилии. Способ заключить договор незамедлительно изыскали, жить хотелось всем, и Великая война в целом окончилась благополучно. Сейчас предпринимаются шаги по восстановлению если не прежнего положения вещей, то крепких союзнических отношений.
– А от нас вы чего хотите?
– Ну же, Натан Ильич, где ваша следовательская сообразительность? Яга города С*** – это вы, – сообщил он. Пару мгновений с явным удовольствием разглядывал вытянувшееся лицо поручика. – То есть вы вместе. Живая и мёртвая вода, мужское и женское начало, единство противоположностей. Канонически жiвником в паре бывает женщина, это больше их дар, но тут как получилось.
– Да какого…
– Успокойтесь, Титов, – оборвал его начальник Охранки, и под тяжёлым, пробирающим до костей взглядом поручик против воли опустился обратно на стул. Продолжать давить дальше Бобров не стал, снисходительно улыбнулся и зашёл с неожиданной стороны: – Вас не утомили настойчивые намёки окружающих на перспективу женитьбы?
– Откуда вы… – потрясённо начал Натан, но его вновь прервали.
– Это неизбежно. Знаете поговорку «муж и жена – одна сатана»? Она не на пустом месте возникла, долгий союз приводит к… как бы поточнее выразиться? – Его взгляд скользнул по кухне, зацепился за Брамс и прояснился. – К резонансу умбры. То есть она становится как бы одна на двоих. Такие пары окружающими воспринимаются очень тепло, в их домах царит особый, волшебный почти дух крепкой семьи. Из-за вашего резонанса окружающие подспудно принимают вас за такую пару и реагируют соответственно.
– И вы хотите сказать, что всё вот это – совпадение?
– Господь с вами, – отмахнулся Бобров. – Конечно нет. Для того чтобы человек подошёл на роль середника, должно выполниться несколько условий. Во-первых, весьма выраженный дар вѣщевика и жiвника. Во-вторых, человек должен иметь нравственную склонность, «готовность к чудесам». В-третьих, это прикосновение Нави: знак, что та сторона примет человека в качестве судьи. Ну и в-четвёртых, пара таких особенных людей должна встретиться, познакомиться и составить супружескую чету. Сами понимаете, вероятность случайного выполнения последнего условия в наше время ничтожно мала. Учёт подходящих лиц ведётся тщательно. Мы не можем никого заставить или повлиять на сердечные склонности, но обеспечить условия для встречи – в наших силах. Правда, Аэлита Львовна оказалась настолько крепким орешком, что, боюсь, и не вспомнит тех трёх жiвников, знакомство с которыми мы помогли ей составить.
– Каких таких жiвников? – Брамс удивлённо подняла брови.
– Да уже неважно, – усмехнулся Бобров. – Тем более в поле зрения так удачно попал господин поручик.
– Попал? – уцепился Титов. – То есть не находился в нём раньше?
– С вами вообще всё трудно, – повёл плечами начальник Охранки. – До недавнего времени вы категорически не подходили на роль проводника, пока не увернулись затейливым образом от смертельного проклятья.
– Какого ещё проклятья? – оторопел поручик.
– Того, которым наградила вас напоследок госпожа Храброва Александра Витальевна. Я, помните, говорил, что Явь и Навь соприкасаются? Ну вот. Ваша бывшая невеста – настоящая колдунья в худшем смысле этого слова. Вы разрушили её планы, убили любовника, как подобное стерпеть! Вот тогда-то вы ощутили прикосновение Нави, незаметно приготовились к встрече с чудесами и, тем самым выполнив три первых условия, стали нам интересны.
– Погоди, кого ты убил? – изумлённо глянула на него Аэлита.
Бобров со своими объяснениями не полез, предоставляя Титову право самому ответить или уйти от неприятной темы. Натан поморщился, дивясь быстроте перемен в жизни: он чуть больше седмицы в этом городе, а та история кажется столь далёкой и пустой, словно произошла давно и не с ним.
– В прошлом году я едва не женился, но обнаружил, что невеста неверна. Убил на дуэли её любовника и разорвал помолвку, – коротко пояснил поручик.
– А зачем ей два? – ещё больше удивилась Брамс.
– Что – два?
– И жених, и любовник. С Акулиной Горбач я поняла, они с мужем друг друга разлюбили, стали чужими людьми, и она