Аэлита строила предположения, почему никто из навьев, кроме кошки, не согласился помочь, но тут же одёргивала себя: с чего она подобное взяла? Не исключено, что именно благодаря навьям их до сих пор не догнали!
Однако с каждым шагом и поворотом становилось труднее связно думать, и вскоре всё внимание оттянули на себя безнадёжно сбившееся дыхание, горящие огнём лёгкие, колотьё в боку, слабость в ногах и чёрные пятна перед глазами, не имевшие ни малейшего отношения к окружающей темноте.
Коридор кончился вдруг. Стены расступились и потерялись во мраке, впустив беглецов в огромный зал – или пещеру – со всё тем же плотным земляным полом. У Натана возникло неприятное, скользкое чувство, что попали они из огня да в полымя: спасаясь от одной, чужой, твари, забежали в логово ещё более страшной, только местной. Подумалось, что Змей Горыныч, сколько бы голов он ни имел, прекрасно мог здесь поместиться. Почудилось даже, что воздух наполнился кислым запахом змеиной чешуи.
Титов невольно чуть сбавил шаг, но в следующее мгновение в спину подтолкнул гневный возглас на незнакомом резком, гортанном языке, тут же раскатившийся по залу громким эхом, и Натан вновь ускорился. Тем более что никто из местных жителей не появился, зато кошка вывела сыскарей к огромному колодцу, по краю которого вилась лестница, и шмыгнула на ступени, не сбавляя темпа.
Поручик, вспомнив недавнее предостережение чахкли, замешкался, но лишь на мгновение: опасность внизу была воображаемой, а позади – реальной.
На ступеньках Брамс запнулась, и лететь бы ей кубарем донизу, но Титов успел подхватить. Правда, поступок этот стоил ему разбитого фонаря.
– Держись, надеюсь, недолго осталось, – обронил он на бегу, но Аэлита смогла только кивнуть. – И фонарь крепче держи.
Поручик и сам запыхался, тренированности не хватало, да и нога совершенно уже разболелась, а кошка неустанно продолжала вести вниз, всё глубже и глубже. Один виток, другой – а дальше и не разобрать, и казалось, что они несутся по кругу.
Лестница наконец кончилась высоким и широким сводчатым коридором, прямым как стрела, в дальнем конце которого угадывался слабый свет. Последний воодушевил, однако в следующую секунду навстречу прикатился пронзительный гул, похожий на паровозный гудок, который вновь заставил сбиться с шага. Но земляная кошка продолжала уверенно вести вперёд.
Свет уплотнялся, впереди уже явственно виднелась арка выхода. Звук повторился – ниже и ближе, а проводница вдруг попросту исчезла.
Натан в растерянности перешёл на шаг, тяжело дыша и вглядываясь в пятно света впереди. Почудилось, что ноги начали гудеть от усталости, но в следующий момент Титов понял: не ноги. Это мелко и гулко дрожала земля, как бывает, когда где-то рядом несётся табун.
Свет впереди мигнул.
– Что за?.. – пробормотал Натан.
– Отбегалис-сь! – торжествующе прозвучал позади голос, а потом…
Земля в двух саженях дальше по коридору раздалась в стороны, легко и тихо, словно водная гладь, выпуская из недр нечто огромное. Свет фонаря выхватил то ли бок, то ли спину неведомого зверя, покрытого длинной, неопределённо-тёмной, косматой шерстью. Вновь послышался трубный звук, который обеспокоил поручика несколько секунд назад, и стало понятно, что издал его именно этот гигант.
Натан, не разбираясь, толкнул Брамс в сторону, к стене. Обнял, вжал в камни, закрывая собой, и приготовился к удару. Которого, однако, не последовало: странное существо не интересовалось сыскарями. Мохнатый бок его находился совсем рядом, так что ощущалось исходящее от него тепло и слышался запах – земли, травы и резкий звериный дух, одновременно напоминающий и псину, и овечью шерсть, и в той же мере не похожий ни на что знакомое, – а вот морда была повёрнута к преследователю. Существо словно защищало беглецов. Та самая помощь, на которую Натан надеялся?..
Оно опять затрубило – тихо, но как-то удивительно зло.
– Что… Да какого демона?! Это издевательство! Дикари! Фу! Пошло от меня! Что ты вообще такое?! Отвратительно! Убирайся! Варвары!
То ли пришлая нечисть ударила первой, а то ли существо обиделось на «варвара», но в следующее мгновение оно опять яростно затрубило и ринулось вперёд. Послышался электрический треск, ослепительная белая вспышка контрастно очертила гороподобного зверя и пробежала мелкими голубоватыми молниями по его шерсти. Потом короткий вскрик, оборвавшийся влажным хрустом, и – тишина.
Зверь, ворча и шумно дыша, зашевелился, повернулся. А потом медленным текучим движением прянул вперёд и нырнул, в мгновение скрывшись под землёй. В коридоре остался только запах шерсти, озона и каких-то цветов – резкий, душный, словно разлился флакон духов.
Выждав пару секунд, Натан отстранился и забрал у Аэлиты оставшийся фонарь, чудом переживший погоню. Конус света зацепился за яркое бело-зелёное пятно, отчётливо видневшееся на тёмном земляном полу. Не то груда сена, не то неровная клумба – кажется, всё, что осталось от преследователя.
– Что это было? – сипло выдохнула Аэлита, которая так до сих пор и не выровняла ещё дыхание, напрочь сбитое погоней. У неё болели горло и рёбра, но навязчивое желание умереть, чтобы не мучиться, уже прошло.
– Понятия не имею, – признался Натан, тоже переводя дыхание. – Пойдём глянем, что там? – Он вгляделся в пятно света в конце коридора.
– Пойдём! – тут же воспрянула духом вѣщевичка. – Как думаешь, где мы?
– Заодно и узнаем. Как ты?
– Я совсем не гожусь для приключений, – грустно заявила Аэлита. – Думала, умру от усталости!
– Тут главное – чаще практиковаться, – весело ответил Натан.
– А можно поступить по-другому? – жалобно вздохнула она. – Как-нибудь… не бегать?
– Это уж как повезёт, – засмеялся поручик и обнял девушку за плечи. – Ты всё равно настоящая героиня. Тут бы и у опытного человека нервы сдали, а ты ничего, держалась.
От похвалы Брамс разулыбалась – света уже было вполне достаточно, чтобы это разглядеть, – и повеселела. А потом они добрались до выхода и замерли, потрясённые, забыв о разговорах.
Снаружи раскинулась тундра. Летняя, яркая – мягкие ржаво-зелёные волны низких холмов, усыпанные огромными пятнами из белых, жёлтых, алых, фиолетовых цветов. Из-под пёстрого ковра выглядывало серое каменное исподнее равнины; между валунамии и купами растений блестели зеркальца озёр, или, скорее, больших луж; чуть в стороне серебрилась лента реки, а за нею из горизонта торчали острые ломаные зубцы гор. Небо затягивала белёсая дымка, не позволяя найти солнце, но даже с ней дух захватывало от ощущения необъятности открывшегося простора. Прохладный воздух пах сыро и сладко, слабый ветер лениво перебирал цветы.
Это было что угодно, но точно не подземелье.
Поручик обернулся – и