– Куда я денусь! – улыбнулся Натан в ответ. – Дверь придержи, гость дорогой. И запереть за собой не забудь. Засаду бы тут оставить…
Так и доехали: Машков с уликами в охапке, Титов – с Аэлитой. На попытку последнего поучаствовать в доставке улик оба Владимира только одинаково зашикали, отправив его с ценной ношей домой.
Поручик по дороге с тоской вспоминал баню, которую обещалась затопить хозяйка, и понимал, что та откладывается на неопределённый срок. Однако он слишком плохо знал Проклову: упрямая вдова решила, что для бани никогда не поздно, поэтому тут же бесцеремонно загнала туда так до конца и не проснувшуюся вѣщевичку, а через час и до Титова очередь дошла.
В общем, после такого дня, да ещё хорошо пропаренный, Натан уснул, кажется, ещё по дороге к постели и проспал безо всяких снов и тревожных мыслей не только первых петухов, но и вторых, и даже третьих, с трудом продрав глаза лишь к десяти часам, и то только благодаря хозяйке, заволновавшейся о постояльцах – не влетит ли им на службе.
В Департамент Титов с Брамс заявились уже к полудню. Ничего интересного они не пропустили: о засаде ещё с вечера распорядился Машков, а документы в наволочке дожидались своего часа. Покосившись на них, поручик решил, что подождут ещё, а случаем следовало воспользоваться: в двадцать третьей комнате в этот момент, помимо них с Аэлитой, присутствовала только Михельсон, к которой у него имелся ряд вопросов. Не по существу, сводящихся больше к сакраментальному «и как вам не стыдно?», но задать их всё равно хотелось.
– Ну что, Элеонора Карловна, рассказывайте, – насмешливо проговорил поручик, усаживаясь через стол от делопроизводительницы и разглядывая ту поверх пишущей машинки.
Женщина с невозмутимым видом смолила папиросу, читая колонку в сложенной пополам газете. Отгораживаться от начальника она не стала, глянула на него искоса, выпустила ноздрями дым и с мечтательным видом заговорила:
– Когда я была юна и невинна, за мной ухаживал один пехотный офицер…
– Погодите, какой ещё офицер, вы о чём?
– Ну, ты же велел рассказывать, а что – не уточнил, – ехидно парировала Михельсон.
– М-да, упущение, – хмыкнул Натан. – Ну, в таком случае ответьте хотя бы: вы человек? Ведьма?
– Каждая женщина немного ведьма, – расхохоталась Элеонора. – Ну и я тоже, в меру своих скромных талантов. Опыт, его, знаешь ли, не пропьёшь. Так люди говорят! – Она назидательно воздела мундштук.
– Я бы с радостью поупражнялся с вами в острословии, но увы. – Он выразительно кивнул на стол с наволочкой на нём. – Вы многое знаете о Нави, Яви, середниках. Я прав? Ваши бесконечные намёки и оговорки наконец-то собрались воедино.
– Ох, Титов, какой же ты занудный порой, – усмехнулась Михельсон, закусила мундштук и перегнула газету на другую сторону, пробегая строчки глазами. Поручиться, что она вообще понимает написанное, а не делает вид, Натан не мог. – Ну знаю, и что? Легче тебе от этого?
– Представьте себе, да, – спокойно согласился он.
– Ну, допустим, ведьма. И что тебе из этого?
– Для начала достаточно признания, – усмехнулся Титов. – А дальше у меня к вам множество вопросов. Например, почему вы, зная подлинное положение вещей, вместе со всеми терпели Валентинова и не постарались от него избавиться? Кстати, где он?
– Так он тебе и явился, да. Один раз ты ему уже лицо начистил, а теперь, как вы силу почуяли, он тебя вовсе десятой дорогой обходить станет. Скорее уж можно рассчитывать, что он от нас сам сбежит. А вывести… Кто тебе, Титов, сказал, что я добрая ведьма? – ухмыльнулась Михельсон.
– Интуиция, – невозмутимо отозвался тот, не поддаваясь на провокацию. – И опыт.
– Ишь ты. Ну не могла я вмешиваться. Когда середника нет, лезть в чужие дела можно, только если кто-то опасное чего творит. А Валентинов жрал аккуратно, ни разу даже не подошёл к границе дозволенного, так что и придраться не к чему.
– Пусть так, – примирительно кивнул Натан, не желая продолжать пустой разговор. – Давайте я вас лучше немного по службе нагружу. Узнайте, кому принадлежит дом на Предтеченской, пятьдесят третий номер. А я бумагами займусь.
Брамс оценила масштабы бедствия и изъявила готовность помочь. Поручик возражать не стал, а через пару часов работа принесла весьма интересные плоды: в одном из конвертов вместо письма обнаружились аккуратно проложенные пергаментной бумагой микрофильмы.
– Дамы, в Департаменте есть техника, чтобы посмотреть эти картинки? – Титов буквально сделал стойку, словно охотничий пёс.
– Есть, есть. Тёмная комната с проектором, – усмехнулась при виде такого рвения Михельсон. – Пойдёмте, тут рядом.
Возбуждение и предвкушение поручика быстро передалось его спутницам, так что к нужной комнате компания устремилась едва ли не вприпрыжку, что, впрочем, не помешало Элеоноре аккуратно запереть на ключ логово уголовного сыска. Оставлять ценности без пригляда Михельсон никогда не любила.
На микрофильмах обнаружились чертежи – десяток снимков настолько сложных изображений, что в глазах сразу же зарябило от линий. Титов, ни черта не смысливший в технике, и Элеонора, понимавшая даже меньше него, напряжённо уставились на Брамс.
– Аэлита, на тебя вся надежда, – высказал общий настрой мужчина. – Что это? Хотя бы примерно!
– Ну, я не специалист, а теоретик, – пробормотала вѣщевичка, рассматривая чуть расплывающиеся в луче проектора изящные лекальные кривые с последнего кадра. – И фамилии тут с названием закрыты. – Она указала в угол, где, по её представлению, должны были находиться оные, однако имелось только белое пятно.
– Хотя бы какое-то предположение!
– Предположение… Где-то там была система впрыска горючего. – Брамс задумчиво потёрла ладонью лоб. – Странная, но определённо она. Впрыск, кажется, идёт вот сюда. – На чертеже красовалась неведомая штуковина, похожая то ли на затейливый графин, то ли на шахматную пешку, и Аэлита обвела рукой её голову. – А вот что происходит дальше, я не представляю, – добавила со вздохом. – Обычно высвобождаемая из топлива энергия толкает поршни, а тут ничего такого нет. Впрочем… куда-то же должно идти пламя! Наверное, вот сюда, – она провела рукой по «горлышку графина», потом поменяла микрофильм и принялась вглядываться в совсем уж непонятную Титову схему. Вернула пешку, опять сосредоточенно умолкла.
– Да бог с тем, как она работает. Что это? – не выдержал поручик.
– Не знаю. Для оружия великовато, а в остальном… Хм. А знаешь, это же движитель! – сообразила Брамс. – Я совсем забыла, а ведь наш ректор в своих работах как раз нечто подобное описывал! Просто это не моя область, – пояснила смущённо. – Об эффективности ничего не скажу, но он большой, самолётный, наверное.
– Если эти снимки ей понадобились, значит, эффективен, – отмахнулся Титов и сощурился, пристально разглядывая чертёж. – Движитель, говоришь. Тогда я знаю, кто наш убийца,