– Он завоевал весь мир и вручил его вам. Если боги настолько никчемны, что не могут его удержать, темным и демонам стоит снова попытать счастья.
Чжэ Яня, который еще не отошел от осознания, что Дун Хуа сам заговорил о причинах исчезновения Мо Юаня, настиг новый удар: и впрямь Мо Юань пропал из-за Шао Вань. Когда же до феникса дошел смысл последних слов владыки, лицо его пошло пятнами стыда.
– Твои слова, конечно, не лишены смысла, – хотя высший бог Чжэ Янь обычно избегал мирских дел, он, как лекарь, сердцу которого полагается болеть за всех живых существ, не мог не тревожиться за судьбу Небесного клана, – но если допустить усиление темных и демонов, они неизбежно нападут на нас, и тогда весь мир снова… – Тут Чжэ Яня осенило, и он уставился на Дун Хуа. – Ты… Двести лет назад ты внезапно покинул поле боя и удалился на Лазурное море… Неужели ты уже тогда предвидел, что наступит сегодняшний день, и поэтому?..
В глубине обычно бесстрастных глаз владыки мелькнул проблеск:
– О? И до чего же ты додумался?
Чжэ Янь уловил это и еще больше утвердился в своих догадках:
– Ты уже тогда знал, что у Шао Вань есть способ открыть врата Жому – и что это будет стоить ей жизни. Ты понимал: как только Шао Вань развоплотится, Мо Юань тоже все бросит и уйдет. И тогда Небесный клан снова превратится в блюдо сыпучего песка – каждый сам за себя, тронь – и все посыпется. Мир погрузится в хаос, и продолжать борьбу станет бессмысленно. Поэтому ты ушел в затвор, когда все боги распевали победные песни, да?
Сребровласый молодой мужчина ответил не сразу.
Но если так… В голове Чжэ Яня сложился новый вопрос:
– Если ты вернешься на Небеса и займешься делами управления, как просят старейшины, то уход Мо Юаня не приведет к хаосу ни в клане, ни в мире. Тогда зачем ты?..
Верховный владыка сжал только что съеденный черный камешек и впервые за день прямо посмотрел на Чжэ Яня:
– А ты и впрямь умен, – сказал он с уважением. И, словно в награду за проявленную сообразительность, с готовностью пояснил: – Чтобы объединить мир за семьсот лет, Мо Юань был беспощаден на поле боя, а вот внутренним делам внимания уделял недостаточно. Разумеется, так долго продолжаться не могло. Все эти годы среди богов плодились интриги. Будь я всегда рядом, как бы все комары, мухи, крысы и тараканы явили свое подлинное обличье?
Чжэ Янь внезапно осознал: и в самом деле, будь у власти Дун Хуа, никто не посмел бы баламутить воду. Но стоит водам забурлить – и сразу всплывет вся грязь, что в них таилась. Лишь обнаружив источник болезни, можно вырезать разложившуюся плоть, удалить прогнившие кости и назначить верное лечение. Размах этой игры в вэйци оказался куда больше, чем он думал.
Дун Хуа поставил на доску последний камешек, и Чжэ Янь только тогда заметил, что, пока он размышлял о делах мира, владыка уже забрал его черные камни и в одиночку завершил партию, играя сам против себя. Потрясенный высший бог надолго застыл, не зная, что и сказать. Наконец он выдавил двусмысленную похвалу:
– Уважаемый брат и впрямь мастер долгих игр.
– А, да, – только и ответил Дун Хуа с обычной безмятежностью.
Поняв намерения владыки, Чжэ Янь разом успокоился. Теперь он примерно представлял, что ответить старейшинам. К тому же ему надоело мучить себя играми с владыкой – в вэйци ли, словесными ли, поэтому он встал, собираясь попрощаться. Внезапно к ним торопливо приблизился бессмертный Фэй Вэй и тихо доложил, что на Лазурное море прибыл еще один гость.
Владыка не проявил особого интереса, продолжая собирать камешки для игры в вэйци, только небрежно спросил:
– О? И кого ты привел на этот раз?
Фэй Вэй поспешно сложил руки перед собой в знак почтения:
– Этого гостя привел не ваш покорный слуга – он сам прошел сквозь ваши защитные заклятия, владыка.
Дун Хуа так и замер с камешком в руках. Он уже собирался что-то сказать, как его опередил Чжэ Янь с выражением потрясения на лице:
– Что?! Даже я не смог прорваться сквозь эти барьеры! Кому бы еще хватило на это сил? Неужели это… Мо Юань?
Верховный владыка задумался:
– Мо Юань тоже не смог бы. Пройти сквозь эти заклятья могут лишь те, кому я позволяю, как, например Фэй Вэй. Либо же те, кто связан со мной кровными узами. Но, увы, у меня нет ни родителей, ни братьев с сестрами.
Тут и сам Дун Хуа заинтересовался и взглянул на Фэй Вэя:
– Неужели я дозволил проходить барьер кому-то, кроме тебя?
Фэй Вэй замялся.
– Тот гость… Должно быть, смог пройти сквозь заклятие потому, что связан с вами кровными узами.
Владыка, который не повел и бровью за все то время, пока обсуждал с Чжэ Янем проблемы миропорядка, застыл с совершенно пустым выражением лица. Спустя какое-то время он вымолвил:
– Насколько помню, я сирота. У меня нет ни братьев, ни сестер.
Фэй Вэй покачал головой:
– Он не ваш брат и не ваша сестра.
Дун Хуа тут же добавил:
– У меня и родителей нет.
Бессмертный небожитель снова покачал головой.
– Он не ваш родитель.
Дун Хуа нахмурился.
– Тогда он?..
Фэй Вэй, набравшись смелости, выпалил:
– Он утверждает, что он ваш сын. Его зовут Бай Гуньгунь.
Немая сцена.
Высший бог Чжэ Янь, уже поднявшийся, чтобы отправиться восвояси, замер. Более того, сделал два шага назад и снова уселся на место с видом полнейшей невозмутимости.
Это что еще за дела? Да эта сплетня разорвет небо и землю! Внешне Чжэ Янь сохранял ледяное спокойствие, но внутри него бушевали волны: не зря он три года выжидал у задних ворот Лазурного моря! Ох как не зря!
Глава 3
Проснувшись, Бай Гуньгунь обнаружил, что лежит в зарослях цветов варшики. Белые цветы источали густой аромат, в котором чувствовалась свежесть, что наполняет воздух после дождя. Бай Гуньгунь невольно чихнул, поднялся на ноги и, оглядевшись, с удивлением понял, что оказался на Лазурном море.
Маленькая головушка Бай Гуньгуня на мгновение перестала соображать. Десять лет назад в смертоубийственной схватке с темной девой Мяо Ло его отец и Цзю-Цзю получили ранения. Матушке пришлось выпить несколько чашек отцовской ало-золотой