Доронин молча, сгорбившись, начал собирать свое оборудование. Его движения были медленными, как у старика.
Астафьева сняла очки, устало потерла переносицу.
Матрона Егоровна встала, ее суставы громко хрустнули в тишине.
— Парень, старик прав. Мы попробовали. Семнадцать раз. Этого достаточно, чтобы понять — не выйдет. Бывает.
Они уходили. Все. Один за другим. Даже Артем смотрел на меня с таким сомнением и жалостью, что мне стало тошно.
А я стоял посреди комнаты, глядя на семнадцатый «мертвый» симулятор, и не мог произнести ни слова.
Потому что возразить было нечего. Они были правы.
Комната опустела. Гудящая тишина давила на уши после яростных криков Неволина. Остались только я, Артем и Филипп Самуилович. Ну и симулятор номер семнадцать, светящийся в полумраке, как надгробие на могиле моей самоуверенности.
Артем подошел, осторожно положил руку мне на плечо.
— Илья… может, они правы? Может, стоит признать…
— Что? — я резко обернулся, и в моем голосе прозвучала горечь, которой я сам от себя не ожидал. — Что я обнадежил умирающего ребенка зря?
— Что ты человек, — тихо сказал он. — У людей есть пределы.
Он сжал мое плечо и ушел, оставив меня одного. Даже Филипп, что-то неразборчиво пробормотав про необходимость отдохнуть, тихо выскользнул за дверь.
Я опустился на пол прямо там, где стоял, прислонившись спиной к холодной, гладкой стене симулятора. Голова откинулась назад. Пустота.
Семнадцать раз. Семнадцать способов убить Ксению. Я перебрал их все. Как искусный палач, изучающий анатомию для более эффективной казни. Может, восемнадцатый способ — это пуля в мою собственную голову? Быстро, эффективно и милосердно. По крайней-мере, для меня.
— Лекарь…
Голос Ррыка прозвучал неожиданно мягко, без обычной ленивой насмешки. Огромный лев материализовался рядом, его призрачное тело отбрасывало мягкое золотое свечение на кафельный пол.
— Возможно, они правы. Возможно, эта задача действительно невыполнима. Даже для тебя.
Он лег рядом, положив массивную голову на передние лапы, и посмотрел на меня своими древними, мудрыми глазами.
— Я видел многих целителей за свои две тысячи лет. Великих и бездарных. Упрямых и сдающихся. Ты — из упрямых. Но упрямство имеет оборотную сторону. Иногда оно заставляет биться в закрытую дверь, когда рядом есть окно.
— Какое окно? — устало спросил я. Голос был чужим, безжизненным. — Тут глухая стена. Со всех сторон.
— Может быть. А может, ты просто не видишь окна из-за усталости. Ты уже семнадцать раз убил ее, лекарь. Виртуально, но убил. Может, хватит?
Даже он. Фамильяр, видевший все. Даже он считает, что это конец. Голос холодного, беспристрастного разума. И этот разум говорит: «Сдавайся».
И тут взорвался Фырк.
Маленький бурундук спрыгнул с моего плеча на пол и встал между мной и Ррыком. Он распушил свой хвост так, что тот стал похож на ершик для бутылок, и оскалил крошечные зубки. Вся его фигурка излучала концентрированную ярость.
— Заткнись, блохастый мешок с экскрементами! — заверещал он мысленно. — Облезлая кошка! Призрачный трус!
Ррык лениво приподнял голову, в его золотых глазах мелькнуло удивление.
— Что?
— Ты меня слышал, ленивая задница! Как ты смеешь сомневаться в моем двуногом⁈ Он не убивал! Он УЧИЛСЯ! Каждая эта «смерть» — урок! Каждая неудача — шаг к успеху!
— Грызун, ты забываешься…
— Это ТЫ забываешься! — Фырк подскочил и ткнул лапкой прямо в нос гигантского льва. Его палец прошел насквозь, но жест был более чем красноречив. — Ты называешь себя Хранителем? Да ты просто декорация! Бесполезная призрачная декорация! Сидишь тут, философствуешь, умничаешь! А когда нужно поддержать — сразу «может, сдаться»!
— Я реалист, грызун. В отличие от тебя.
— Реалист⁈ Да ты пораженец! Сдался, не начав бороться! Мой двуногий не такой! Он найдет способ! Он ВСЕГДА находит способ!
— Твой «двуногий» уперся в стену. Семнадцать раз уперся. Упрямство — это хорошо. Но глупое упрямство ведет в могилу. Он человек, у него есть предел.
— Да я тебе сейчас покажу предел!
С диким воплем Фырк бросился на Ррыка. Его маленькие лапки замахали в воздухе, отчаянно пытаясь достать до львиной морды.
— Я тебе усы повыдергиваю! Гриву на сувениры распущу! Хвост в узел завяжу!
Глава 8
Это было одновременно смешно и грустно. Крошечный бурундук атаковал льва размером с лошадь. Его лапки проходили сквозь призрачное тело, не причиняя ни малейшего вреда, но Фырк не сдавался, продолжая свою яростную и безнадежную атаку.
— Фырк… — начал я.
— НЕ ВМЕШИВАЙСЯ! — заверещал он, не прекращая молотить воздух. — Это между мной и этой ленивой кошкой! Он посмел усомниться в тебе! В ТЕБЕ! Ты спас сотни людей! Вылечил безнадежных! Сделал невозможное!
Он запрыгнул Ррыку на спину, пытаясь вцепиться в несуществующую гриву.
— А этот… этот диванный философ сидит и вещает про пределы! Да что ты знаешь о пределах, а⁈ Ты столько лет просидел призраком! Ни разу не пытался что-то изменить! Только смотрел со стороны!
— Потому что я нематериален, идиот! — рыкнул Ррык, слегка тряхнув головой. — Я не могу влиять на физический мир!
— А мой двуногий — МОЖЕТ! И он ПОВЛИЯЕТ! Он спасет эту девочку! Потому что он не сдается! НИКОГДА не сдается!
Ррык медленно встал, отряхиваясь, как мокрая собака. Фырк кубарем свалился на пол, но тут же вскочил, готовый к новой атаке.
— Грызун, твоя преданность достойна восхищения. Но глупа. Посмотри на него! — Лев кивнул своей огромной головой в мою сторону. — Он измотан. Он в отчаянии. Он сам уже не верит. А без веры не будет успеха.
Странно впечатление я на него произвел. Обманчивое.
— Тогда я буду верить за него! — Фырк встал передо мной, раскинув лапки, словно защищая меня от всего мира. — Я буду его верой! Его надеждой! Его упрямством! И если ты еще раз…
— ФЫРК!
Мой мысленный крик прогремел как удар грома в замкнутом пространстве комнаты. Бурундук отлетел назад и испуганно прижался к моему плечу, дрожа всем телом.
— ДОСТАТОЧНО! Оба!
Я медленно, тяжело, как старик, поднялся на ноги.
— Ррык прав в одном — мне нужно отдохнуть.
Фырк тихо всхлипнул.
— Двуногий…
— НО, — я выпрямился, чувствуя, как где-то в глубине зарождается упрямый, злой огонек. — Завтра я попробую снова. И послезавтра. И буду пробовать, пока не найду решение или пока Ксения не умрет. Потому что пока она жива — есть шанс. Микроскопический, призрачный, почти нулевой — но есть.
Я посмотрел на Ррыка.
— Спасибо за честность. Она зачастую необходима.
Потом перевел взгляд на Фырка.
— И спасибо за веру. Даже если она иррациональна.
Бурундук утерся лапкой.
— Я просто… я не могу смотреть, как ты сдаешься.
— Я не сдаюсь. Я просто… устал. Мне