— Повод есть, — ответил я.
— А ведь скоро зима, — добавил он. — Татары затихнут, но весной опять начнётся. Кучум не успокоится.
— Справимся, — самоуверенно махнул рукой я.
Ночь опустилась, но праздник не утихал. Факелы и костры сделали площадь островком света в тёмной тайге. Начальник охраны Лука Щетинистый встал, прошёл по периметру, проверил посты — надо не забывать о безопасности.
Гулянье длилось до глубокой ночи. Кто-то уже падал с ног, но большинство казаков держались. Наконец я решил лечь и вернулся в свою избу. Даша уже спала.
Последнее, о чём я подумал перед сном: мы вырвали Ивана из лап татар, продемонстрировали, что своих не бросаем. Возможно, это даже важнее любой победы — показать, что наша сила в братстве и готовности идти друг за друга в огне и воде.
Глава 2
* * *
Хан Кучум медленно вел коня по пожелтевшей степи, где первые приметы осени уже коснулись высокой травы, окрасив ее в золотистые и бурые тона. Холодный ветер трепал конскую гриву и полы его богатого халата, расшитого серебряными нитями. Лицо властителя Сибирского ханства было мрачнее осенних туч, нависших над горизонтом. Морщины на его высоком лбу казались глубже обычного, а взгляд темных глаз метал молнии в пустоту степных просторов.
Только утром ему доложили весть, от которой кровь вскипела в жилах — Иван Кольцо бежал. Проклятый казачий атаман, которого удалось захватить в плен, теперь снова на свободе. Кучум стиснул поводья так, что костяшки пальцев побелели. Как это могло произойти? Охрана была надежной, место содержания — неприступным. Но казаки оказались хитрее и изворотливее, чем он предполагал.
Теперь, когда гонцы принесли подробности побега, картина прояснилась, но от этого не становилось легче. Татарин-плотник, которому доверяли мелкие работы в остроге, оказался предателем. Именно через него казакам удалось передать пилу. Хан покачал головой — как просто и в то же время дерзко! Сначала они отравили сторожевых псов, подмешав яд в мясо. Собаки, которые должны были поднять тревогу при малейшем шорохе, умерли. Затем была перебита стража. А чтобы замести следы и лишить преследователей возможности догнать их по воде, сожгли все лодки на берегу реки.
Простота плана поражала. Никаких хитроумных уловок, никаких сложных схем — только четкий расчет и безупречное исполнение.
Конь фыркнул и замедлил шаг, словно чувствуя настроение хозяина. Хан погладил шею животного и позволил ему идти вольным шагом. Мысли его обратились к мурзе Карачи — своему первому советнику, человеку острого ума и безграничной хитрости. Именно Карачи сейчас был его главной опорой в этой затянувшейся войне с русскими. Хан прищурился, вспоминая недавние успехи своего военачальника.
Взрыв порохового погреба в Кашлыке — это была блестящая операция. Карачи сумел внедрить своих людей, дождаться нужного момента и нанести удар в самое сердце казачьей твердыни. Грохот взрыва был слышен на многие версты вокруг, а столб дыма поднялся до самых облаков. Казаки потеряли не только порох, но и уверенность в собственной безопасности.
Убийство Якуб-бека — еще одна победа Карачи. Предатель, перешедший на сторону русских, думал, что находится под их защитой. Но длинная рука мурзы достала его даже там.
Но вместе с восхищением талантами своего советника, в душе хана шевелилось беспокойство. Влияние Карачи росло с каждым днем. Воины уважали его за военную хитрость, знать прислушивалась к его советам, даже простой народ начинал видеть в нем сильного вождя. И получалось странное распределение: все победы приписывались мудрости и храбрости Карачи, а все поражения ложились тяжким грузом на плечи самого Кучума.
Хан тяжело вздохнул. Годы брали свое. Он уже не тот молодой воин, который когда-то железной рукой объединил сибирские племена и создал могущественное ханство. Седина серебрила его бороду, руки уже не так крепко держали саблю, а после долгой скачки болела спина. Время неумолимо, и рано или поздно придется передать власть преемнику.
Но кому? Сыновья… Кучум поморщился, думая о них. Молодые, горячие, храбрые — но такие неопытные! Они видели только силу оружия и не понимали силы хитрости. Они рвались в бой, не задумываясь о последствиях. Они мечтали о славе, но не умели планировать на несколько ходов вперед. Справится ли кто-то из них с управлением ханством?
А Карачи… Карачи был умен, хитер, опытен. Он знал, когда нужно ударить, а когда — отступить. Он умел находить слабые места противника и бить точно в цель. Воины пойдут за ним, знать его поддержит. Но не использует ли он первую же возможность, чтобы отстранить молодых наследников и взять власть в свои руки?
Пока нужно думать, как использовать Карачи с максимальной пользой, но не дать ему слишком усилиться. Вариантов много, нужно только выбрать правильный.
Хан повернул коня и медленно поехал обратно к своей ставке. Решение созрело окончательно — нужно обращаться за помощью к Бухаре. Бухарский эмир был могущественным правителем, у него были войска, деньги, влияние. И что важнее всего — он тоже опасался русских в Сибири.
Союз с эмиром усилит Кучума.
Но помощь Бухары… Хан поморщился, словно ощутив горечь полыни во рту. Он прекрасно понимал, что это значит. Бухарский эмир — человек умный и расчётливый, не упускающий случая превратить чужую просьбу в рычаг власти.
Стоит показать слабость — и бухарцы тут же потребуют признать себя «младшим братом». Эмир будет диктовать условия, требовать дань, вмешиваться в дела ханства. Помощь обернётся золотой цепью на шее. Что тогда? Сменить московских врагов на бухарских надзирателей?
Нет, так дело не пойдёт. Кучум прищурился, всматриваясь в даль. Он слишком долго правил в Сибири, чтобы не знать цену дипломатии. Нужно обставить всё иначе: превратить унизительную просьбу в выгодное предложение.
Первое и главное — никаких речей о слабости! Это должен быть союз равных против общего врага. Да, именно так: священный союз двух правоверных властителей против неверных, грозящих исламу на этих землях. Джихад! Вот слово, которое должно звучать. Не Кучум просит защиты, а сам предлагает эмиру присоединиться к священной войне за веру.
Кучум усмехнулся. В послании он представит дело так, будто оказывает эмиру особую честь: приглашает разделить славу победы над неверными.
Конечно, с пустыми руками в Бухару не отправишься. Дары — это язык, который понимают все властители. Но и здесь есть тонкость: это будут не подношения просителя, а знаки уважения союзника. Лучшие меха — соболи, горностаи, чёрные лисы. Изделия мастеров — оружие, седла, сбруя.
К дарам нужно добавить обещание торговых привилегий. В послании должно звучать твёрдо: «когда русские будут изгнаны»,