— Ну, рассказывай же, как тебе удалось обмануть смерть? — Карачи, улыбаясь, откинулся на шкуры. — Твои вогулы бросили тебя в реку связанным! А ты выжил! Сидел под водой так долго, что все решили — утонул шаман, пошёл кормить речную нечисть.
Кум-Яхор молчал, глядя на пляшущие языки пламени. Его жилистые руки лежали на коленях неподвижно, будто вырезанные из тёмного дерева. Наконец он произнёс глухим голосом:
— Помогли духи предков.
Карачи расхохотался.
— Духи предков! — выдохнул он сквозь смех. — Ну и хитер же ты, старый шаман! Не иначе с шайтаном в разговоре побывал. Много чудес я видел. Но чтобы духи так явно вытащили человека со дна реки — такого ещё не бывало!
Шаман тяжело взглянул на мурзу. Его глаза скользнули по узорчатым стенам шатра, по развешенному оружию — саблям, лукам, колчанам. Вдали завыл волк, ему ответила стая. Кум-Яхор поёжился, хотя в шатре было тепло.
— Я умею долго задерживать дыхание, — медленно заговорил он. — Этому научил меня ещё в юности старый шаман Ырг-Торум. Он велел нырнуть в священное озеро за камнями силы, что лежали на дне. С тех пор холод мне не страшен. Когда другие кутаются в меха, я могу идти босиком по снегу и купаться в ледяной воде.
Карачи прищурился. Он налил себе кумыса, сделал большой глоток.
— Но даже со всей твоей закалкой нельзя так долго не дышать, — сказал он. — Времени прошло столько, что оленя можно было освежевать и мясо изжарить. А ты всё не появлялся.
Кум-Яхор помолчал, затем махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху.
— Река там делает излучину, — сказал он. — Под водой я доплыл до камышей. Нашёл стебель потолще, раскусил его, выплюнул сердцевину и дышал через него, как через трубку. Только кончик торчал над водой, а в зарослях его не различить.
Карачи снова залился смехом. Он хлопал себя по коленям, раскачиваясь, слёзы выступили у него на глазах.
— Ах ты, старый лис! Через камышинку! Вот что значит шаманская хитрость. И долго ты так просидел?
— Пока стемнело, — ответил Кум-Яхор. — Вогулы решили, что я остался на дне навсегда, и ушли. Я выбрался на берег, когда луна зашла за тучи. Отогрелся у костра на охотничьей заимке и ушел к вам.
— Что-то ты снова не договариваешь, — с улыбкой покачал головой мурза. — Сомневаюсь, что через камышинку можно так долго дышать. Скорее всего, кто-то из твоих людей, догадываясь, что тебя могут утопить, заранее бросил тебе на дно какую-нибудь трубку потолще камышинки. Привязал ее к камню и бросил, а ты на дне ее и нашел. А вот через нее, если терпеть холод, уже получится дышать. Не может быть, чтоб у тебя не осталось друзей среди вогулов, даже когда ты поссорился с племенем! Не мог ты ими не обзавестись! Ну да ладно, не буду требовать от тебя раскрыть все секреты. Хахаха!
— Расскажи ещё что-нибудь, — затем попросил Карачи, устраиваясь поудобнее. — Правда ли, что можно в зверя обратиться?
— Это разговор не для весёлых вечеров, — покачал головой Кум-Яхор. — Духи не любят, когда о них болтают попусту.
— Ну хоть про травы поведай, — не унимался Карачи. — Какие лечат, какие разума лишают?
Шаман кивнул. Разговор о травах был безопасным. Он начал неторопливо рассказывать о корневищах сабельника, что растут на болотах, о коре ивы, снимающей жар, о мхе, останавливающем кровь. Карачи слушал внимательно, хотя все равно насмешливо улыбался.
* * *
… Староста Кашлыка Тихон Родионович, как обычно, сидел в своей избе. При моём появлении поднял красные от усталости глаза.
— Что случилось, Максим? — хрипло спросил он.
Я сел напротив, наклонился ближе:
— Будем делать метательную машину для стрел. Такую в древности уже мастерили. Она стреляет болтами один за другим, очень быстро. Только вместо пороха — скрученные жилы
Староста посмотрел на меня, наклонив голову.
— Что это за колдовская штука?
— Это не колдовство, — покачал я головой. — Чистое ремесло. Деревянная рама, механизм, ящик для стрел. Я видел описание в книгах. Работает. Но нужны жилы — два пуда минимум, по одному на каждое устройство. Это лосей сорок, наверное.
Тихон Родионович откинулся на лавку, та жалобно скрипнула под его тяжестью.
— Сорок лосей, — медленно повторил он, будто пробуя эти слова на вкус. — Ты хоть понимаешь, что просишь? У нас и на тетивы-то едва хватает. Охотники неделями рыщут по лесам, двух-трёх зверей приведут — и то праздник. А ты — сорок…
— Без этого оружия нам будет тяжело, — отрезал я. — Кучум придёт с тысячами воинов.
Староста покачал головой:
— Не могу помочь, Максим. Нет у нас столько. И не будет. Я не знаю, что придумать!
Я вышел и побрел по Кашлыку, думая, что делать, и вдруг вспомнил об Алыпе.
К счастью, он был в Кашлыке. Сидел на завалинке и точил нож.
— Алып! — окликнул я.
Он поднял голову, в узких глазах мелькнуло любопытство.
— Это я! — ответил он, улыбаясь.
Я решил не ходить вокруг да около:
— Жилы нужны. Много. Лосей сорок, наверное. И быстро. Казаки столько не добудут. А твои люди — смогут?
Алып отложил нож и поводил взглядом по сторонам, размышляя.
— Сорок… — он присвистнул. — Большая охота. Но если выйдет всё стойбище, если старики укажут тайные места — можно. Только какая плата?
— Железо, — сказал я. — Ножи, топоры, наконечники. Много железа!
Глаза Алыпа блеснули. Для его народа железо было дороже золота: с ним охота становилась удачливей, а война — смертоносней.
— За железо — сделаем, — сказал он после короткой паузы. — С трудом, но будет. Однако железа за такую охоту надо будет много!
— Скажи, сколько, — ответил я. — Думаю, Ермак будет не против.
— Хорошо, я поговорю со своими. Только ты зайди к Ермаку, чтоб отпустил меня туда.
— Конечно, — пообещал я.
Глава 16
…Когда я рассказал Ермаку о своём замысле насчет полиболоса (проще называть его полиболом, так тоже верно), и он понял меня с полуслова. Я изложил идею об устройстве, способном метать одну стрелу за другой, и с силой, сравнимой с мощным арбалетом. Подробно объяснил принцип действия, показал схему, описал, какой эффект это даст при обороне Кашлыка. Ермак слушал внимательно, с огромным интересом, в общем, как обычно, когда речь шла о новом оружии. Глаза атамана загорелись. Но как только я сказал, что для изготовления нужны жилы, и не просто немного, а с