И я решил играть на опережение: резко опустил ручку вниз и рванул её на себя. Дверь поддалась, но туго, словно её что-то держало изнутри. Я упёрся ногой в косяк, перехватил ручку обеими руками и вытянул её всей силой Славиного тела.
— Ох, ё! — раздался изнутри приглушённый возглас, и в проём на пузо повалился кто-то большой.
Это был здоровенный мужик, от которого разило перегаром, как от целого пивного ларька. Лицо красное, опухшее, майка на животе заляпана чем-то тёмным. Он тяжело рухнул в коридор, едва не накрыв меня своим весом.
Мозг выдал единственную логичную версию: преступник. Я тут же навалился на него сверху, прижимая коленом к липкому от грязи полу.
— Стоять! Полиция! — скомандовал я, пытаясь схватить его за руку.
— О-т пусти, я нал-оги плачу! — заорал мужик сиплым пьяным басом и дёрнулся, едва не сбросив меня. — Это мой дом!
— Вам вменяется проникновение в жилище граждан! — проговорил я.
Он выкрикивал это с такой уверенностью, что на секунду я и правда усомнился. Но нет — квартира была поставлена на охрану, хозяев нет, а этот тип тут сидел и, видать, ждал, пока мы уйдём. Я изловчился, цепляясь за его скользкую от пота руку, и попытался завернуть её за спину. Но тело Славы Кузнецова, мягко говоря, не было готово к борьбе с таким тяжеловесом. Мужик рычал и хрипел, пытаясь перекатиться на меня. С третьей попытки, уже на грани того, что он вот-вот меня опрокинет, мне удалось заломить ему обе руки за спину и с щелчком застегнуть наручники.
— Сука, руки онемели! Я тебя посажу! Ты больше работать не будешь! — не унимался «хозяин», лёжа лицом в пол.
Я встал, отдышался и поднял рацию.
— 305-й, 705-му. Приём.
В эфире послышалось шипение.
— Слушаю, — это был Дима.
— У меня тут жулик из квартиры вывалился. Поднимись.
Почти сразу в разговор врезался дежурный:
— 705-й — «Казанке». Какой ещё жулик?
— В охраняемой квартире сидел и ждал, пока оцепление будет снято, — доложил я, глядя на своё пленное «сокровище», которое теперь лишь хрипло материлось уже в пол.
— Жди, — коротко бросила «Казанка».
Минуты через две снизу послышались тяжёлые шаги. На площадку поднялись Дима и, к моему удивлению, знатно отдохнувший и хмурый Лаечко. Они остановились и несколько секунд молча разглядывали картину: я, запыхавшийся, и огромный мужик в наручниках, лежащий в проходе и вяло ругающийся матом, что-то про мусорской беспредел.
— Ну ты даёшь, Славка. Кого поймал! Уважаемый⁈ — произнёс он, наклоняясь к жулику. — Документы у тебя есть? Фамилия, имя, отчество, год рождения?
— А с-сука! — прохрипел задержанный.
— Японец, что ли? — не понял Лаечко. — Что-то ты на самурая не похож, на борца сумо — возможно. Документы спрашиваю, есть какие-нибудь?
— Дома в сейфе! — выдал лежащий. — Это моя квартира!
— Дома в сейфе пистолет, мы тебя к нему не пустим без дежурного. А если это твоя квартира, то почему с ночи не открывал⁈ Экипаж уже часов 12 к тебе в квартиру долбится, а дежурный на сотовый звонит⁈
— Я не слышал. Спал. Ослабьте наручники, руки онемели!
— Может, правда хозорган? — предположил Дима.
— Дежурный приедет — разберётся. Слава его уже в наручники заковал, теперь нужно всё по букве закона проводить. Слав, физическая сила была применена после того, как задержанный не внял законным требованиям сотрудника полиции?
— Естественно, — произнёс я.
— В рапорте так и укажешь: хватался за форменную одежду, угрожал увольнением.
— Как ты узнал, что он угрожал увольнением? — не понял я.
— А ты, когда нас вызывал, он в радиоэфире уже себе много чего наговорил, весь район слышал.
— Пацаны, это правда моя квартира, — выдал задержанный снизу. — Дайте встать, холодно на бетоне.
— Попробуешь бежать — к тебе снова будет применена физическая сила и боевые приёмы борьбы. Как понял? — спросил у него Лаечко.
— Понял, — прокряхтел задержанный.
— Подними его, — обратился ко мне Лаечко.
И с трудом задержанный был поднят. А для себя я решил, что надо спортом заниматься. Лучше борьбой, чтобы такие эксцессы мне не доставляли больше проблем.
Не прошло и десяти минут, как в подъезде раздались новые шаги — быстрые и спешащие. На площадку поднялись дежурный, капитан Мельников, и наш командир взвода Мухаматдиев. Последний одним взглядом окинул ситуацию: мы втроём, и рослый мужик в наручниках, понуро стоящий у стены.
— Докладывай! — спросил дежурный, обращаясь к старшему.
И Лаечко, поведал, что третий, то есть я, дежурил у двери, услышал возню, дёрнул ручку на себя, оттуда вывалился данный гражданин, а так как в квартиру неоднократно стучались, было решено, что данный товарищ — преступник.
— Капитан, да я жуву тут, у меня документы в сейфе, — взвыл задержанный, и в голосе его уже было меньше хмельной удали, а больше трезвеющего ужаса. — Я хозяин! Олег Викторович Ибрагимов! Документы в сейфе, в углу за ширмой! Убедитесь сами!
— А почему дверь не открывали?
— Спал. А когда решил выйти, этот мне чуть руку не сломал.
— Вот вам вводная, товарищ задержанный. Вы вовсе не Ибрагимов, а его друг, вчера бухали вместе и на фоне спора про израильско-палестинский конфликт вы его придушили и, возможно, допив содержимое стола в одиночестве, решили, что надо составить себе алиби. Сдали квартиру на сигнализацию. Наблюдая, как действуют сотрудники Росгвардии, планировали тихо уйти с места преступления. И вот, выбрав момент, покинули квартиру и были задержаны. А Олег Ибрагимов внутри мёртвый лежит.
— Да я и есть Олег! Вы зайдите, посмотрите, и документы в сейфе!
— Всё бы ничего, но там у вас может прятаться вооружённый подельник, ожидающий такого момента, — проговорил капитан, а задержанный звучно выдохнул, опуская голову вниз. — Что мы сейчас и проверим. Потому-то вас и заковали в наручники.
— Старший сержант, к досмотру объекта приступить! — скомандовал он уже Лаечко.
— Есть, — кивнул тот и, сняв АК с плеча, снял его с предохранителя и дослал патрон в патронник. — Дим, со мной вторым номером, Слав — на рации, карауль задержанного.
Водитель кивнул, извлекая ПМ и приводя его в боевую готовность: сняв с предохранителя и передёрнув затвор, направил оружие вниз.
Я не видел, что там происходило, но двойка — Саша и Дима — двинулись в квартиру.
— У меня ковры! — проскулил задержанный.
— А у нас работа, — пожал плечами прапорщик Мухаматдиев.
А изнутри доносилось на два голоса: «Чисто!», «Держу!», «Справа!», «Чисто!», «Ещё одна комната!», «Дверь!», «Работает полиция, если кто есть — выходите!», «На три-четыре!», «Держу!», «Слева!», «Чисто!».
Наконец в рации раздался голос Лаечко:
— 711, 705-му.
— Слушаю, — ответил рядом со мной стоящий командир взвода.
— Объект чист.
— Принято, — ответил