Глоток за глотком я поглощал лёгкий и тонкий, со сладковатыми солодовыми нотками и мягкими хмелевыми оттенками, напиток. Отвратительно, не полезно для мозга, и для сердца, и для всего организма, но если уж сила, которая перенесла меня сюда, не удосужилась засунуть в карман инструкцию, то будь что будет.
Я улыбнулся. Про семь видов рака забыл, которые спирты вызывают. Занятное дело, я заметил, что в этом времени на пачках сигарет рисуют болезни, которые оно вызывает, а на спиртосодержащих почему-то нет. Так-то и сахар вреден, почему бы на пироженных не нарисовать: «Диабет и его последствия».
И снова улыбнулся всплывшей в голове сценке, в которой Дед Мороз дарит детям сладкие подарки и приговаривает своим привычным басом:
— А вам, дети, я подарю съедобное! С какими картинками вы хотите? Есть, значит, кариес, ожирение, атеросклероз, диабет второго типа и заболевания сердечно-сосудистой системы?
И в моей больной голове, после войны, на основании увиденного сегодня у кафе, ребёнок, затягивающийся дымной электронной дрянью, отвечает:
— Дед, я твою мать любил! Давай кариес!
А пока я пил, люди ходили мимо меня и смотрели на меня как на дерьмо. Бегло, быстро отворачивая взоры. Что я даже осмотрел себя: может, испачкался где-нибудь? Но нет, визуально я был чист и молод, в меру весел и, возможно, даже счастлив. Хрен его знает, чё все пялятся.
И тут откуда ни возьмись появился он. Низенький, худощавый, с кудряшками из-под фуражки, в кителе, явно большеватом для его плеча, младший лейтенант. И направился прямо ко мне. Сурово смотря на меня, насколько вообще возможно смотреть этим детским, почти мальчишечьим лицом. Мельчает мент.
Ну а вообще, походу, всё, приехали. Походу, распитие пришьют на ровном месте, точнее, не на ровном, а в общественном, хрен их знает, может, палисадник таковым сейчас является.
— Здарова, пьянь! — выдал мне мал-лей (от словосочетания «маленький лейтенант»).
— Ничё себе, какие изменения в уставе, — широко улыбнулся я, делая ещё один глоток. Убежать от служителя порядка такой комплекции я могу с закрытыми глазами.
— Ну, дык, — ответил младлей. — Чё бухаем, спрашиваю, средь бела дня?
— У меня причина уважительная! — отмахнулся я.
— Я спрашиваю, почему бухаем и без меня, младший сержант Кузнецов⁈ — выдал он, сменив хмурость на детскую улыбку.
— А ты меня знаешь? — спросил я.
И в голове возникла надежда. Возможно, это местный участковый, с которым я знаком, и я сегодня всё-таки попаду домой.
Глава 4
Первый звоночек
— К сожалению, знаю, — ответил младлей.
— Слушай, я головой ударился и не могу вспомнить, где живу, вот и сижу у дома.
— У-у-у… — протянул он, наклоняясь, — Да ты, батенька, в говно.
— Никак нет, но если не покажешь мне, где живу, то придётся тут сидеть и квасить до скотского состояния, — решил я запугать участкового антиобщественным деянием.
— В общем так, Слава, с тебя пиво, с меня дверь в квартиру тебе показать.
— Вон чипок стоит, сходи, купи сколько надо, оплата картой, — согласился я, протягивая ему чёрную карту.
— Ты сума сошёл, я ж по форме⁈
— А-а-а, — протянул я, — Понимаю, честь мундира.
— Неплохо для парня, только окончившего учебку, — похвалил он меня.
Я встал и пошёл к магазинчику, через плечо бросив:
— Младлей, сколько тебе взять?
— Две, как у тебя, «Туборга» возьми и чипсов с сыром и луком пару пакетов.
— Фига у тебя прайс, — возмутился я, но делать было нечего, поить участкового — так поить.
По-моему, Розенбаум про что-то такое пел: «Поить — так поить, гулять — так гулять…»
Купив всё, что нужно, я положил всё это в непрозрачный пакет и пошёл обратно. Продажный ментяра ждал меня там же, где я его и оставил.
— Вот, — протянул я ему пакет.
— Чё, вот? Пошли, — удивился он и направился в строение.
Первый подъезд, четвёртый этаж, коридор налево и железная дверь с циферкой 32.
— Вот твоя дверь, — выдал мл. лейтенант.
— Спасибо и на этом, — кивнул я, ставя пакет с пивом на бетонный пол и доставая ключи.
Ключ легко повернулся в скважине, и дверь со скрипом открылась, а я наконец-то попал в дом. Войдя, я снял обувь и прошёлся по помещению. Квартирка оказалась двухкомнатной, вернее, это была секционка, разделённая чуть ли не перегородкой в один кирпич. Два окна, холодильник в одной из комнат, в другой — компьютер, кухня и она же коридор, и туалет с душевой кабинкой, со следами плесени на голубоватой плитке.
Дверь за моей спиной закрылась. И на моё удивление, младлей снял свои туфли, повесил фуражку на крючок и, прямо в кителе, пошёл в одну из комнат (пакет он, кстати, занёс в кухню). А там принялся раздеваться. Снимая китель, обнажая белую синюю рубашку с петельками для погон, отстегнул галстук на резинке и уже готовился снимать штаны, но я его прервал.
— Братух. Ты чё делаешь? — спросил я его.
— Как это чё? Раздеваюсь, — резонно заявил он.
— Я это вижу. Нахера? Я тебе пива купил, ты мне дом показал. Но бухать вместе мы не договаривались. Был бы ты девкой румяной…
— Слава, нахрен иди! Я за день задолбался с этими юзверями в РОВД и ты еще со своими приколами.
— Младлей. Бери своё пиво и дуй к себе домой! — настоял я.
— Ну ладно, — пожал он плечами и, выйдя в коридор, взял пакет с пивом и вернулся в комнату, откуда я его только что прогнал, ту, что была с компьютером. — Всё, я дома. А теперь, товарищ младший сержант, идите-ка в свою!
И тут я оказался ошарашен.
А тем временем офицер снял рубашку, оставшись в майке и уставных штанах, и, взяв пиво из пакета и пакет чипсов, сел за компьютер, включил, ввёл пароль и, не обращая на меня внимания, открыл бутыль и, пригубив, принялся открывать чипсы.
— Мал-лей, ты куда меня привёл? И почему пароль на компе знаешь ты, а ключи от двери подходят у меня? — задал я вопрос.
— Ничего страшного, у меня тоже ключи к двери подходят. А пароль подошёл, так это мой комп. Прикинь? Моя комната, мой комп, мой пароль. А ты, Слав, изъятый спирт с точек больше не пей, хорошо?
— Как это твоя комната, а я где живу тогда? — спросил