Будешь верным ей до смерти,
Пока солнце есть на Тверди!
И после краткой паузы, как молотками в виски:
Нет!.. Нихт!.. Найн!..
Доставучий случай! Да тут у них всю сцену собратья-попаданцы заполонили, что ли? Голос точно не Тиля… похож, конечно, но этот-то русский! В смысле, подданный Государства Российского, носитель великого и могучего! Но музон однозначно тот, разве что с небольшими разночтениями…
— Кхм-кхм, — отвлекло меня от внутренних терзаний и борьбы с мигренью деликатное покашливание… чьё бы вы думали?
Поручика Купфера! В него первого упёрся мой взгляд, стоило лишь размежить веки. Всё тот же Назар Лукич, на всё том же стуле, на всё том же месте… во всё той же реанимационной палате. Правда, на сей раз рядом с ним на складной табуреточке примостилась ещё и Авдотья Михайловна Перова, заслуженный целитель, завотделением и всё такое прочее. И оба они с нескрываемым и, я бы даже сказал, энтомологическим, интересом на меня пялились. Это ж как я накосячил, что аж до такого состояния их довёл? Ц-ц-ц! Вот уж точно стать уникальным случаем в их практике — последнее, чего бы я желал. Не отвяжутся же теперь!
— Пришли в себя, Клим Потапович? — осведомился Купфер.
— Пришёл, пришёл, не сомневайтесь даже, Шахназар Лукуллович! — опередила меня докторша. — Можете расспрашивать, он уже в норме. А на эмоциональный фон не обращайте внимания — он снова что-то знакомое по радио услышал. Скорее всего, на Тиля Бернеса такая реакция. Сто раз говорила Славочке — не засоряй эфир! Ставь что-нибудь из релакс-списка! Но нет, ему же ску-у-у-учно!
А прикольно у неё получается — с непробиваемым лицом изображать других людей. Тут особый талант нужен. И ведь как узнаваемо! Я того Славочку без малого полчаса наблюдал, а всё равно бы догадался, о ком речь. Как будто образы напрямую в голову транслируются… сыбаль! Или она тоже маг⁈ Да наверняка, при такой-то должности! Опять же, целитель! Так почему бы ей и каким-нибудь эмпатом не оказаться? Впрочем, уточнять я не стал, показалось невежливым. Да и откровенно неуместным в сложившейся ситуации. А вот её-то, ситуацию, касаемо кое-каких других аспектов прояснить не помешает…
— Ч-что это было?.. — с трудом выдохнул я.
Захотелось прокашляться, но я сдержался, поскольку моё состояние улучшалось с каждой секундой, практически как в прошлый раз. Дежавю такое дежавю, знаете ли! Да и что взять с чужого мозга? Хотя бы так «левую» операционку прогружает — уже хорошо. Лаги это терпимо, главное, чтобы глюков не было. Да и с графическими артефактами можно смириться… стоп! Что за артефакты? Раньше-то только традиционные цветные круги перед глазами плясали, а теперь ещё и квадратики временами прорываются… доставучий случай! Не хватало ещё в «Матрицу» угодить!
— Что это было? — вопросительно заломил бровь Купфер. — Не знаю… вернее, догадываюсь. Но истину мы с вами сейчас обязательно установим. Совместными усилиями, Клим Потапович. Она ведь наверняка где-то рядом.
— Дыа! — радостно осклабился я.
— Что ж, в таком случае, ответьте на простой вопрос, Клим Потапович: вы помните, что произошло в спортзале?
— А вам с какого момента рассказать, Назар Лукич?
— С медитации.
— А что медитация? Нормально всё было! — заявил я на голубом глазу.
И ведь ничуть не соврал — если сидение в позе «лотоса» с глубоким дыханием и максимальной отрешённостью от реальности можно так назвать. Аутотренинг, расслабление, релакс — да называйте как угодно! Я это уже сотни раз проходил, правда, давненько — последний раз лет пять назад. Аккурат перед тем роковым поединком. А после, в инвалидной коляске, возвращаться к этой порочной практике как-то и не тянуло. Ладно, в бутылку не нырнул — спасибо менеджеру Серёге. А сегодня вот сподобился — в новом теле. И, справедливости ради, минут двадцать ничего не происходило. А потом чувствительность резко обострилась, и я изрядно раздался в объёме, заполнив собой весь спортзал. Вернее, аурой, которую впервые так чётко зафиксировал. И мне, если честно, в обширном помещении показалось даже тесновато. Впрочем, аура очень скоро скукожилась (скукожь! скукожь меня обратно! — чёрт побери, откуда это⁈), и я представил себя статуэткой Будды, окружённой призрачным сиянием. И знаете, стало вдруг так удивительно спокойно! Прямо как в песне — там хорошо и тихо, и нету ментов и людей…
Пожалуй, я бы так залип на часок-другой, а то и до вечера, но Купфер не позволил — ему, видите ли, надоело. Да и времени стало жалко — смысл на меня битых полчаса пялиться, если уже и так всё ясно? Что именно, он не пояснил, но я заподозрил, что пробуждение ауры от его пытливого взора не ускользнуло. Однако же факт оставался фактом — мой куратор деликатным покашливанием вывел меня из транса и поинтересовался:
— Э-э-э… Клим Потапович, а с концепцией динамической медитации вы, случайно, не знакомы?
— Случайно знаком, — подтвердил я, рывком поднявшись на ноги. — А что? Показать?
— Будьте так любезны, — кивнул поручик.
— Я тогда пхумсэ поделаю, если вы не возражаете.
— Пхумсэ?
— Формальные комплексы из тхэквондо… это корейский спортивный стиль… а здесь вообще есть Корея? — опомнился я.
— Есть, но такого боевого искусства я у них не припоминаю, — заметил Купфер. — Видимо, как-то иначе называется. Так-то они затейники в рукопашном бою.
— Я начинаю?
— Извольте!
Ну я и начал — по порядку, с самого первого из списка. И самого, понятно, простого. Оно и логично — по возрастающей, чтобы и размяться, и возможности тела Клима-твердянского оценить. А ну как у него с растяжкой проблемы? Но, к моей вящей радости, оказалось, что проблем никаких нет — садануть с ноги через плечо за голову вообще не вопрос! Да и прочие махи со шпагатами совершенно легко давались. Да что там, даже «на холодную» мышцы и не на такие кунштюки способны! В тхэквондо WTF формальные комплексы короткие, но зато их много. И, поскольку я во времена оны готовился к отбору на Олимпиаду, Вениамин Витальевич озаботился моим сбалансированным развитием. Соответственно, и все типовые пхумсэ я не просто зазубрил, как «Отче наш», но и прочувствовал каждой клеточкой тела — того, земного. Но и здешнее тело на мысли отзывалось с каждым мгновением всё лучше: проще, быстрее, на инстинктивном уровне. И уже на девятом пхумсэ — он же «Корё» — случилось… что-то.
Просветлением я бы это не назвал,