Вакия некоторое время пристально смотрел на него, словно проверяя на искренность, и наконец коротко сказал:
— Понятно.
Он протянул руку, и Сюити вложил в нее визитку Ямамото-сан, полученную в поезде. Отдав карточку, он вежливо поклонился и ушел.
* * *
Когда Сюити вернулся домой, Юко удивленно уставилась на то, что он держал в руках.
— Это что еще?
— А, это? Потом объясню.
— Постой… это же инструменты для приготовления собы? — Юко взяла сверток и внимательно оглядела его.
— Ты права, — коротко ответил Сюити, снял обувь и прошел в спальню.
Юко показалось, что муж выглядит как-то светлее обычного.
«Может, у него случилось что-то хорошее», — подумала она. Но ее догадка быстро рассеялась.
Когда ужин закончился, Юмека, как всегда, скрылась у себя в комнате. Сюити вернулся из спальни как раз в тот момент, когда Юко закончила с посудой. В руках у него был тот самый сверток. Он положил его на стол, развязал фуросики и раскрыл.
— Зачем ты принес эти инструменты домой? Они же уже довольно старые.
Сюити кивнул:
— На память об отце.
— Отец? Разве он занимался готовкой собы? — с интересом переспросила Юко. Она взяла один из инструментов и принялась внимательно его рассматривать. Было видно, что каждая вещь прожила долгую жизнь.
— Юко, — начал Сюити, — перед тем как рассказать об отце, я должен перед тобой извиниться.
— За что? — нахмурилась Юко и, положив инструмент обратно на стол, села напротив мужа.
— Неделю назад у меня было массовое расторжение контрактов. Двадцать штук сразу.
Юко невольно ахнула. В памяти всплыло, как десять месяцев назад Сюити сиял, делясь новостью о контракте с группой преподавателей. Тогда они даже отметили появление нового крупного клиента.
— Я пытался что-то исправить, наверстать за эту неделю… но не вышло. В итоге в следующем месяце зарплату мне урежут вдвое.
Юко могла бы вспыхнуть, но вместо этого спокойно сказала:
— Ну что ж, делать нечего. Тем более до конца года и так оставалось всего два месяца, правда?
Она знала: в этой работе такое случается, и верила — если бы можно было что-то изменить, Сюити сделал бы все, что в его силах.
Сюити поразился ее спокойствию. Он ожидал, что она закричит: «Почему ты до сих пор молчал?!» Или хотя бы с холодным видом бросит: «Ужас…»
Но ничего этого не случилось.
Может, Юко просто до конца не осознала серьезность ситуации? Но Сюити решил: лучше уж рассказать все.
— Я рад, что ты так спокойно реагируешь… Но есть еще один нюанс: если контракт расторгают раньше, чем через год, мы обязаны вернуть все уплаченные взносы. Значит, из моего бонуса удержат все до копейки, а остальное придется возмещать самим. Ближайшего бонуса у меня не будет. Возможно, и следующего тоже. Отпуск этим летом придется отменить. К тому же нам может не хватить и на повседневные расходы, и тогда придется залезть в деньги, которые мы откладывали на обучение Юмеки. Я говорил ей, что она может выбрать любой институт, но, похоже, так уже не получится. Я сам с ней об этом поговорю.
Юко слушала, кивая, словно сама себя убеждала принять то, о чем говорил муж. Сюити опустил голову и низко поклонился:
— Прости меня.
Юко улыбнулась:
— Знаешь… может, это даже к лучшему.
— Что? — Сюити удивленно поднял глаза. Он-то ожидал, что Юко вспылит: «Как ты мог до этого довести!» или «Почему сразу не сказал? У меня ведь тоже планы есть!» Но сейчас перед ним сидела совсем другая Юко.
— К лучшему? — осторожно переспросил он.
— Да. Никто не знает, как все обернется. Возможно, для Юмеки это станет поводом серьезнее задуматься о своем будущем. Что же касается отпуска — значит, так и должно быть. Может, однажды мы оглянемся назад и скажем: хорошо, что случилось именно так.
— Спасибо… Знаешь, я должен еще кое-что сказать.
— Что?
— Я хочу уйти с работы. После всего, что произошло, я понял: эта работа мне не подходит.
— Ради этого?.. — Юко посмотрела на разложенные на столе инструменты для собы.
— Нет. — Сюити покачал головой. — Лапшичную я все равно открою. Но только тогда, когда смогу готовить по-настоящему вкусную собу. Без опыта слова пусты. Я готов потратить годы, лишь бы научиться. И вот когда ты скажешь: «Это лучшая лапша в Японии», — тогда мы и откроем ресторан.
— Я? — удивилась Юко.
— Да, именно ты, — кивнул Сюити. — Пока ты не скажешь: «Вот оно!» — я не открою ресторан.
Юко рассмеялась:
— А до тех пор что собираешься делать?
— Пока точно не решил. Думаю днем устроиться в какую-нибудь лапшичную — учиться, а вечером найти место, где можно подзаработать.
— Справишься? Я за твое здоровье переживаю.
Сюити улыбнулся:
— Справлюсь. У меня теперь есть цель в жизни.
И в тот момент Сюити ясно понял: впервые у него появилось что-то, к чему он хочет идти в будущем. Пусть путь будет трудным, пусть настоящее тяжело, но если появляется мечта — будущее вдруг начинает сиять.
— Хорошо, — сказала Юко. — Тогда до того момента я тоже буду рядом, помогать.
— Спасибо. Наверное, тебе придется еще больше тянуть на себе…
— Понимаю. Наверное, и мне придется работать больше.
Сюити с удивлением и благодарностью смотрел на жену. Он снова низко поклонился:
— Спасибо тебе.
— Но почему именно соба? И что значит — в память об отце?
— Ну… — Сюити замялся. Он не знал, с чего начать. Рассказать о том странном водителе? Все равно не поверила бы. Поэтому только сказал уклончиво: — Просто череда совпадений. И вот оказался рядом с родным домом… само собой так вышло.
В ту ночь Сюити написал заявление об увольнении.
* * *
На следующий день, в пятницу, он взял выходной. Это был последний рабочий день месяца, ведь расчетный срок приходился на субботу. Зарплата уже определилась: двадцать расторгнутых контрактов так и не удалось вернуть, и впереди маячил тяжелый месяц. Но Вакия, хотя все произошло внезапно, без возражений дал ему отгул. Похоже, он чувствовал, что Сюити собирается уйти.
В начале недели Сюити впервые взялся за приготовление лапши, используя инструменты Масафуми.
Результат вышел далеким от идеала: бесформенное тесто, почти не похожее на собу. Сюити нахмурился — предстоящий путь, казалось, будет длиннее и труднее, чем он ожидал. Но тут же оборвал себя: «Эй, ты же только в начале дороги».
В день зарплаты, когда проходило ежемесячное