— Это хорошо, Рози.
— Говорит, могу остаться и работать, и он мне зарплату будет платить, а на выходных могу отдыхать, если захочу. Миссис Гэл ему такого не подсказывала, это его собственная воля. Он мне это сказал и по спине меня похлопал.
В моих глазах стояли слезы. Я отвернулся от нее и посмотрел в сторону проекционной будки.
Рози потянулась, взяла меня за руку. Я нежно сжал её пальцы. Она склонила голову и заплакала сильнее, чем прежде. Я придвинул свой стул ближе к её. Она положила голову мне на плечо и продолжала плакать. Мы сидели так, пока у неё не иссякли слёзы.
——
В понедельник, когда уже почти стемнело, мы с Нубом вышли встретить Бастера, когда он пришёл на работу. В проекционной будке я рассказал ему о том, что нашли Буббу Джо.
— Знаю, — сказал Бастер. — По сарафанному радио дошло. В этом городе, да и на Районе, ничего не происходит, чтобы не долетело до тех воробьев, что на крыльце возле моего дома сидят. Новости долетают так же быстро, как по телефону… Это был лишь вопрос времени… Ты ведь ничего не говорил, правда?
— Нет, сэр. Конечно, нет.
У нас был новый фильм в репертуаре — «Муха» с Винсентом Прайсом в главной роли. Год назад он напугал бы меня до смерти, а та сцена, где муха с маленькой человеческой головой говорит: «Помоги мне!» — точно вызвала бы кошмары.
Но не сейчас. Не после того, как я увидел призрачный свет, как за мной гнался ночью Бубба Джо, как я чуть не попал под поезд, а потом увидел, как Бастер перерезал Буббе горло и сбросил его в ручей.
В тот вечер я не смотрел фильм. Мы с Бастером сидели в проекционной будке при тусклом свете, за маленьким столиком, на котором лежали несколько газетных вырезок и папка из плотной бумаги.
— Да, я знаю, что ты будешь молчать об этом, Стэн. Я не стыжусь того, что убил его, если хочешь знать правду. Я и минуты сна не потерял. Он сам напросился. Но полиция мне ни к чему.
— Вы уверены, что нам не стоит им рассказать?
— Уверен. Они могут просто закрыть на это глаза. Им будет наплевать. Но могут решить, что надо отправить меня в тюрьму. Это совсем не то, на что я рассчитываю в старости. Тюремная роба и работа в арестантской бригаде под палящим солнцем. В моём возрасте я не протяну и шести месяцев.
— Не волнуйтесь, — сказал я. — А эти вырезки, папка? Вы хотите что-то мне показать?
— В папке — полицейские отчеты. Говорил же, Джукс не подведет. Позволь мне кое-что рассказать тебе, Стэн. И слушай внимательно, Стэн. Сложи все это с тем, что тебе уже известно, но не цепляйся слепо за известные тебе факты. Понимаешь?
— Думаю, да.
— Думай нестандартно. Попробуй догадаться, что это может быть, но не считай это истиной, пока не останется ничего другого, кроме этого.
— Хорошо.
— В этих вырезках есть новость, что старшая дочка уехала из города. Помнишь, я тебе об этом раньше говорил?
— Да, сэр.
— Она уехала в Лондон, Англию. Вот тут, в светской хронике. А «светская хроника» в этом городе — это про три семьи. Стилвинды — одна из них. Эта дочка Стилвиндов уехала за пять лет до убийства тех других девочек, Маргрет и Джуэл. А вот здесь у нас старый полицейский протокол. Джукс не сразу мне его дал, но когда я прочёл в газете, что Сьюзан — так её звали — уехала в Лондон, я над этим призадумался. Ей, написано, пятнадцать, и уезжает она в январе. Что это значит?
— Что была зима?
— Ни черта подобного. Думай, паренёк. Сколько тебе лет?
— Тринадцать.
— Да. И что тебе нужно делать, когда лето кончится?
— Иди в школу.
— Дайте маленькому умнику конфетную сигару! Правильно. Идти в школу. Ну? Теперь то, что я сказал, предстает в ином свете?
— Она уехала во время учебного года… Ей пришлось уехать.
— Вот именно. Вот я и думаю: уезжает она во время учебного года, ей пятнадцать, и ее посылают в Лондон — в чем причина? Я решил, что она беременна. Так эти богачи и поступают, если их дочь на сносях. Отсылают куда подальше, чтобы рожала, или чтобы от ребенка избавиться. Подумал, ну, может, они просто хотели, чтобы она получила образование в Англии. Может, и так. Богачи и не такое вытворяют. Но средняя школа… И вдруг, за три года до выпуска… Не сходится.
— Тогда я говорю Джуксу: «Джукс, вернись к тому времени, когда эта девушка уехала, и достань мне полицейские отчёты за тот период».
— А не лучше было бы взять больничные записи? Узнать, была ли она беременна?
— Мысль здравая, но их не достать. Может, их уже и вовсе не существует.
— Но при чем тут полиция?
— Ничто не указывает, что это как-то связано с полицией, но иногда приходится полагаться на чутье. Я подумал: а что, если с Сьюзан тогда что-то случилось, и её решили отправить куда подальше.
— Но почему копам должно быть дело до того, беременна она или нет?
— А что, если дело не в беременности?
— Теперь я совсем запутался.
— Это была всего лишь моя догадка, но я должен был проверить и другой вариант. Может, с ней произошло нечто, что попало в полицейские протоколы. Что угодно. Например, она могла что-то украсть, и ее отец захотел сплавить ее подальше. Что-то связанное с подростковой преступностью.
— Наверное, такое могло быть.
— Но нет. Выходит, обе мои догадки сошлись в одну. Понимаешь, Стэн, старый шеф полиции, он вел все свои записи, как и положено. Думаю, на его месте я бы делал то же самое. Старое дело может тебе боком выйти. Я полагаю, этот шеф, Роуэн, так его звали, он трактовал правосудие так, как считал нужным. Цветные обычно получали свое правосудие от него прямо на месте. То же самое и с бедными белыми. А у богатых были судьи, если дело вообще до них доходило.
— К чему вы ведёте, Бастер?
Бастер открыл папку