В конце концов я собрался с духом и подергала ручку. Дверь была заперта.
Я подошёл к окну на веранде, поддел раму, и она со скрипом приподнялась. Я наклонился к образовавшейся щели и позвал его, но он не откликнулся.
Я поднял окно до упора и забрался внутрь. Бастер лежал на кровати, укрытый одеялом до самого подбородка, руки сжимали его, словно он только что укрылся.
Едва увидев его, я понял: он мёртв.
25
Папа распорядился отвезти тело в похоронное бюро для цветных и заплатил за бальзамирование. Мы пытались разыскать родственников, о которых мне рассказывал Бастер, но безуспешно.
Его похоронили на кладбище для цветных, неподалеку от того места, где Бубба Джо пытался меня убить. Его предали земле, не установив надгробия, между двумя другими безымянными холмиками — свежими захоронениями.
Я забрал его книги, как он и хотел. Пока я собирал их, Кэлли, помогавшая мне, наткнулась на записку.
В ней говорилось:
«Стэн, ты мой настоящий друг. Я дарю тебе свои книги и пластинки. Они тебе понравятся. Наслаждайся жизнью. Бастер».
— Он знал, что умирает, — сказал я Кэлли.
— Похоже на то, — ответила она.
——
Я вернулся на кладбище лишь через несколько лет — и тогда уже не смог найти его могилу. Трава покрыла почти всё, холмиков больше не было, а те немногие надгробные камни, что когда‑то стояли там, пропали или оказались разбиты.
После смерти Бастера многое изменилось. В воздухе витали новые веяния — говорили о гражданских правах, царили смятение и ожесточение, но шли годы, и вместе с ними приходили перемены.
Цветным больше не приходилось сидеть на балконе городского кинотеатра. Джеймс Стилвинд продал свой дом и переехал.
Миссис Стилвинд была обнаружена однажды утром в бассейне позади старого дома Стилвиндов. Она упала в воду и пролежала там несколько дней, прежде чем её хватились, а вернее — прежде чем она кому-то по-настоящему понадобилась. Больше всего из всей этой истории мне запомнилось, как один парень в школе сказал: «Вороны выклевали ей глаза»
Мистер Стилвинд подал в суд на дом престарелых, выиграл дело, закрыл их бизнес и стал владельцем этого места. Снёс здание и построил на его месте жилой квартал. Он заработал кучу денег, и никто никогда ни в чём не обвинил его — ни его, ни его сына Джеймса.
Вскоре после того, как квартал был построен, старика Стилвинда нашли застреленным в его гостиничном номере. Никто не знал, кто это сделал. Ходили слухи, что к нему пришла молодая женщина. Другие слухи утверждали, что таких молодых женщин бывало в его номере много. У этой оказался при себе пистолет и затаённая обида. Она выстрелила ему в сердце, а затем четыре раза в голову — на всякий случай, чтобы он точно не восстал из мёртвых.
Она спокойно ушла оттуда, и никто даже не понял, что Стилвинд мёртв — никто не слышал выстрелов. Всё, что она оставила, — пара перчаток. И единственное, что удалось выяснить по ним: на этикетке внутри было написано, что они сделаны в Лондоне, Англия.
Я улыбнулся, услышав это.
До сих пор я никому, кроме своей жены, не рассказывал, кто убил Буббу Джо. Все эти годы время от времени мне снятся кошмары о нем. Я вижу, как он гонится за мной, Кэлли и Ричардом. Ричард отстаёт, и конский хвост Кэлли мелькает у меня перед глазами, Бубба Джо приближается, а поезд мчится по рельсам.
Иногда, в моих снах, он ловит меня.
Папа купил кинотеатр, проданный Джеймсом. Я считал это ироничным. Он любил шутить, что стал киномагнатом Дьюмонта — контролировал кинопрокат в помещении, и под открытым небом.
Мама начала продавать энциклопедии от «World Book», ходя от двери к двери, и ей это нравилось. Рози управлялась в драйв-ин, а я — в проекционной будке. Рози обзавелась комнатой наверху. И кондиционером в придачу. Кондиционеры поставили по всему дому. По одному в каждой спальне, а ещё один в гостиной — он охлаждал и её, и кухню.
Дрю и Кэлли встречались всё старшие классы, но когда Кэлли уехала в педагогический колледж, они не смогли сохранить отношения. Кэлли стала учительницей английского. Вышла замуж, развелась, спустя годы снова встретила Дрю. Он тоже был разведён. Они поженились, вернулись в Дьюмонт, где она преподаёт в школе, а Дрю управляет хозяйственным магазином своего отца — хотя, по правде говоря, ему это не так уж и нужно. Дрю унаследовал деньги. Много денег. Кэлли одевается со вкусом и больше не носит хвостик. Мужчины всё так же провожают её взглядами, когда она проходит мимо.
Мама и папа прожили несколько лет счастливо, а потом папа решил закрыть автокинотеатр. Драйв-ин стал просто домом. Он всё говорил, что уберёт динамики и посеет траву, но так и не сделал этого. Проекционная будка заполнилась газонокосилками и садовыми инструментами — с их помощью он поддерживал порядок во дворе.
Кинотеатр под крышей продержался еще несколько лет, Рози Мэй работала в буфете, а мама продавала билеты, но потом папа и его закрыл и вышел на пенсию.
Однако он не смог долго сидеть без дела. Они с мамой решили вернуться в кинобизнес: открыли первый в Дьюмонте видеопрокат. Мама бросила продажу энциклопедий, и они управляли им вместе, пока папа не стал слишком старым и слабым, чтобы работать.
Тогда папа ушёл на пенсию по‑настоящему, а через год у него случился обширный инфаркт; его большое сердце остановилось. Мама и Рози прожили в бывшем автокинотеатре ещё три года, затем мама умерла, завещав мне немного денег, Кэлли — кое-какие вещи, а Рози — драйв-ин.
Рози сдала его в аренду парню, собиравшемуся хранить там металлолом и старые машины. Он снёс все динамики. На деньги от аренды Рози купила небольшой домик и переехала туда. Время от времени, возвращаясь из Остина, где я живу и преподаю уголовное право, я заезжаю к ней домой на ужин.
Рози научилась «читать по-настоящему хорошо», как она любила говорить, но готовила она всё же лучше, чем читала. Время от времени, по той или иной причине, я вдруг ощущаю на кончике языка вкус её жареной курочки и воздушных булочек, будто только что их съел.
В прошлом году, чувствуя, что её время на исходе, Рози перестала сдавать автокинотеатр в аренду