Первым делом новый директор Майкл Хейден продвинул по службе «Подтяжки», отстраненного от дел Госсом. «Подтяжки» по-прежнему был известен среди моих коллег своим высказыванием: «За всю свою карьеру в ЦРУ я ни разу не видел случая, когда кто-то избегал риска». Хейден считал, что возвращение «Подтяжек» будет полезно для морального духа Управления, однако никто из моих знакомых по нему не скучал.
Хейден был генералом ВВС, и ходили слухи, что Лэнгли могут захватить военные. Но они быстро утихли, когда бюрократы поняли, что Хейден оказался одним из них. Да, он был военным, но также он был и генералом Пентагона. Его первые сообщения сотрудникам касались «разнообразия как работы, критически важной для выполнения задания», а также благодарности своим подчиненным, которых он называл по имени: «Чип проделал замечательную работу, но мы рады видеть, что он переходит на новую должность главы…».
Весной 2006 года американская разведывательная деятельность в Европе была прекращена. В Управлении уже давно боялись проводить разведывательные операции во Франции. Затем наша итальянская резидентура отправила каблограмму в офисы ЦРУ по всему миру, в которой сообщалось, что она не намерена более одобрять поездки сотрудников Управления для проведения операций в Италии, поскольку с ранней весны до поздней осени было трудно забронировать номера в отелях.
Звучит невероятно, но это факт.
Резидентура в Швейцарии, видимо, сочла, что это хорошая идея, и также разослала по всему Управлению меморандум, в котором говорилось, что гостиничные номера очень трудно забронировать и что они не хотят, чтобы кто-либо пытался работать в Швейцарии с ранней весны до поздней осени.
Следующей была резидентура в Германии, которая заявила, что в связи с предстоящим чемпионатом мира по футболу в стране будет усилены меры безопасности и, конечно же, все гостиницы будут забронированы, поэтому разведывательные операции в Германии будут невозможны. На всякий случай, если кто-то все же попытается это сделать, резидентура установила чрезвычайно сложные требования к документам для всех сотрудников, желающих там работать.
Никто не счел необычным тот факт, что значительная часть территории, на которой вело свою деятельность Управление, оказалась просто закрытой. Америке не нужно шпионить за немцами, французами, итальянцами или швейцарцами — они свободные люди, не представляющие угрозы для Соединенных Штатов, — но Европа является перекрестком мира, лучшим местом для поиска и встреч с информаторами и агентами, связанными с оружием массового уничтожения и терроризмом. Закрытие Европы лишает ЦРУ как минимум половины его возможностей по поиску ценных источников информации.
Я написал заявление об увольнении. Я проработал в Управлении достаточное количество лет, чтобы иметь право на пенсию, за исключением одной небольшой детали — я еще не был достаточно стар. И я мог бы проработать еще несколько лет, ничего не делая, а потом получить пенсию, но это была не та жизнь, которую мне хотелось вести.
*****
Как раз когда я собирался подать второе и последнее заявление об увольнении, мне пришло необычное сообщение из штаб-квартиры: мне и семерым моим коллегам приказали немедленно прибыть в Ирак. Война шла не очень хорошо, и ЦРУ потребовались дополнительные силы. Мы с женой обсудили это сообщение и решили, что мне нужно поехать. Я по-прежнему был готов уйти из ЦРУ, но уйти хотелось с высоко поднятой головой; я не мог уйти, не выполнив свою часть работы в Ираке. Америка попала там в затруднительное положение, а я ничего не сделал, чтобы помочь. Возможно, мое служебное назначение туда раскроет более активную и агрессивную сторону Управления.
На следующий день я отправился в штаб-квартиру, чтобы подготовиться. Я обратил внимание, что о своем приказе в Лэнгли забыли проинформировать руководителя моей местной резидентуры, и я воспользовался этим упущением. Когда в прошлом объявлялся набор добровольцев для проведения любой операции, включая Ирак, я вызывался всегда, но мой местный начальник неизменно это блокировал. Нынешний шеф не хотел, чтобы я находился на его территории и участвовал в разведывательных операциях, однако мой отзыв Центром стал бы для его подведомственной структуры оскорблением.
Когда я вернулся в штаб-квартиру и мое назначение в Ирак было утверждено, я написал руководителю резидентуры вежливое сообщение с извинениями за то, что не связался с ним раньше, а штаб-квартира извинилась за то, что не поставила его в копию нашей переписки. Резидент пришел в ярость и ответил потоком угроз и оскорблений.
Чтобы сгладить ситуацию, я написал: «Я отправляюсь в Ирак по приказу штаб-квартиры для выполнения важнейших миссий нашей страны. Я принес вам свои извинения, и штаб-квартира извинилась перед вами за то, что проинформировала вас с недельной задержкой. Если хотите, начните против меня дисциплинарное разбирательство, но больше извинений не будет. Человек, отправляющийся в Ирак служить своей стране, не должен подвергаться нападкам со стороны бюрократов, которые сами отказываются там работать».
Из восьми человек, которых направляли в Ирак, я согласился сразу же. Один отказался, двое ответили: «Да, но мне понадобится несколько месяцев, чтобы подготовиться к поездке»; четверо сказали: «Я определенно готов и хочу поехать немедленно, но из-за важных дел, которыми я сейчас занимаюсь, мне может понадобиться некоторое время, чтобы освободиться».
После 11-го сентября в Управлении было мало людей с военной подготовкой, и для большинства сотрудников было непривычно думать о переходе из офиса или посольства Государственного департамента в зону боевых действий. Отправка в зону боевых действий не всегда благоприятно сказывалась на карьере. Один бывший высокопоставленный сотрудник ЦРУ трижды отказывался от предложения отправиться во Вьетнам и вместо этого нашел себе приятную работу в другом месте. Если бы он поехал во Вьетнам, его бы эвакуировали вместе с сотнями других оперативников, когда пал Сайгон, и потом эти сотрудники, внезапно оставшиеся без работы, бродили по коридорам штаб-квартиры в поисках заданий. «Пока они искали работу, я получил одно из лучших и самых продуктивных назначений в своей карьере», — написал потом он [98].
18. Водитель «Ремингтона» [99]
Война будущего — это не завоевание мира единым догматическим вероучением, а освобождение разнообразных энергий свободных наций и свободных людей.
Когда я прибыл, штаб-квартира была сонной. Была пятница перед трехдневными выходными, и место казалось пустынным. Я подготовился к поездке, получив необходимые удостоверения личности, а также прошел дополнительное обучение по оказанию первой медицинской помощи и обращению с огнестрельным оружием.
Курс по обращению с огнестрельным оружием проходил в стране реднеков. Инструкторы носили козлиные бородки и плотно натянутые бейсболки, парковка была забита дорогими, яркими автомобилями, купленными на высокие располагаемые доходы — от 200