— Ис-с-скалечить смож-шет любой. Но раны — не сломают тех, кто рож-шден быть ос-собенным. А ты ос-собенная, Ариана. Просто сама еще не видишь.
В глазах жжет. Слезы стекают, падают в тарелку, перемешиваясь с бульоном, и становятся частью этого странно-прекрасного утра.
Ринаша отпускает мою руку и снова опирается на спинку кресла:
— Еш-шь. Тебе надо набраться с-сил, чтобы слуш-шать дальше. Когда принцы вернутся, мы объяс-сним, почему именно ты важ-шна Астемиану* и нам. А пока… — она улыбается, прищурившись, — насладись супом. и пирож-шным.
Я беру ложку, ем.
Впервые за всю свою жизнь я, может быть, именно там, где мне рады просто потому, что я — это я.
*Астемиан — родная планета наших Змеек)
5 глава
Я сижу на широком подоконнике кают-салона, поджав под себя босые ступни. Дышится здесь иначе: воздух пахнет сосной и солью — искусственный ароматизатор корабля имитирует свежий бриз. За панорамным иллюминатором неторопливо скользят темные рукава космоса: вязкие, как чернила, они прерываются россыпями звезд.
В отражении стекла — я и Ринаша. Она устроилась напротив, скрестив тонкие руки. Изумрудный хвост лениво лежит почти по всей комнате. На чешуе играет мягкий отраженный свет индиго.
— Знаеш-шь, Ари, — тихо шипит она, чуть склоняя голову, — я готова тебе рас-с-сказать даже больше о нас-с, чтобы ты с-стала нам доверять все больш-ше… Мы с братьями родом с Ас-стемиана — это з-селеная, теплая планета, пятая в с-системе Соланара. Наш дом — Аш-ш-шарийское гос-сударство, там, где пус-стыни переливаются нефритом, а города не похож-ши ни на какие в целой Вс-селенной.
Я киваю; во сне я уже видела кусочки этих пейзажей.
— Я сразу поняла, что ваши технологии не похожи на земные, — я машу рукой, охватывая всю комнату. — Он будто живой.
— И он лиш-шь малая часть того, что умеют наш-ши инж-шенеры, — усмехается девушка. — У нас есть корабли-птицы, летающие без-с топлива, и города-с-сады, где мы с-сохраняем с-самые древние рас-стения. А еще… с-существа разные… Не только мы там для тебя будем диковинными, не только наги. На Ас-стемиане живут кроу — перьевые алхимики, а в с-соседней сис-стеме, на Веларии*, водятся лиссены — полупрозрачные, красивые с-существа, живущ-шие в воде.
Она слегка меняет посадку, хвост перекатывается по полу и поднимается. Она будто змея, готовая к броску.
— Я старшая в роду К’Ашшари, — продолжает Ринаша, — но видиш-шь: мы, девочки-змейки, вс-сегда изящнее и ниже муж-шчин. Так задумала с-сама природа.
Хвост гибко огибает мои ступни, шершавые чешуйки чуть щекочут кожу. Я смеюсь:
— Неужели кто-то мог бы тебя бояться? Ты милая.
— Многие боятс-ся. — Она опускает ресницы и улыбается одними уголками губ. — Но не ты.
— Я? — Я поднимаю взгляд. — Нет. Я сразу чувствовала от тебя… тепло. Еще там, в палате…
— Вот поэтому… братья и выбрали именно тебя, Ари.
Двери мягко расходятся, открывая двух изумрудных гигантов. Блеск чешуи, янтарные глаза — и уже привычный, теплый вихрь эмоций внутри меня.
— Девочки, — спокойно произносит первый наг, — мы подходим к орбите Талассарии*. Капитан приглашает на мостик.
— Хочешь увидеть первую иноземную планету во всей красе? — второй протягивает ладонь с длинными красивыми пальцами.
Я сглатываю волнение, хватаюсь за его пальцы и соскальзываю с подоконника. Ринаша следует за нами, ее хвост шуршит по полу.
Мы входим на мостик. Полупрозрачный купол мгновенно гасит внутренний свет, и перед глазами взрывается космическая панорама. Ниже, в бархатной глубине, медленно вращается бирюзово-сиреневая сфера. Тонкие кольца опоясывают ее, а над экватором переливаются шторма перламутровых облаков.
— Добро пожаловать на Талассарию, — шепчет мужчина рядом, и голос его звучит так, будто это подарок лично для меня.
Я не могу вымолвить ни слова — только впитываю сияние далеких морей и понимаю: мой старый мир остался слишком далеко, а новый начинается прямо здесь, под светом Соланара.
6 глава
Корабль скользит в верхние слои атмосферы Талассарии так медленно и мягко, что я почти не чувствую движения — лишь едва-едва дрожит воздух внутри, пропитываясь жаром, ощущаемом ступнями с пола. Сквозь панорамный иллюминатор растекается густой изумруд облаков, а под ним — ослепительный бирюзовый океан, глубокие реки уже на самой земле, ленты туманно-синих горных гряд. Все выглядит нереально — слишком ярко, слишком живо.
Словно на этой планете никто не живет…
Хотя, возможно, это только люди любят уничтожать природу?
Я замираю перед стеклом, пока гравитация осторожно утяжеляет тело; корабль выписывает широкий серебристый полукруг над континентом, разрезая облака. Сердце стучит в груди от восторга и недоверия одновременно.
— Ты дрожиш-шь, звездочка, — шепот Ассариана звучит рядом, теплый, все еще чуть шипящий.
Чтобы убедиться, что это не очередной сон, я резко щипаю себя за плечо. Больно.
— З-сачем ты это с-сделала? — янтарные зрачки Ассариана сужаются.
— На Земле так проверяют, не спишь ли, — выдыхаю я. — Хотела убедиться, что вижу все наяву.
Он улыбается тонкой полоской губ.
— Это не с-сон, малыш-шка.
Сквозь прозрачный трап уже виден посадочный круг — гладкая, белесая площадка среди цветущих фиолетово-розовых деревьев. Сирриусс подает руку.
— Пойдем с-со мной. Я обхвачу тебя, и мы спус-стимся вмес-сте. Так тебе не будет страш-шно, — шипит он тихо.
Я киваю. Его мощный хвост мягко охватывает мою талию. Я ощущаю холодок чешуи и под пальцами едва заметные гребни. Вместе мы скользим по трапу вниз, пока теплый ветер шуршит в моих волосах.
Солнце на планету светит ярко. Оно крупное, золотистое, теплое. На секунду оно ослепляет меня, и я жмурюсь. Веки тут же нагревает жар. Под ногами мягкая белая плита посадочной площадки. Я поднимаю голову — впереди, чуть дальше зеленого каскада, вырастает дворец. Он будто вырос из самой земли: башни переливаются зеленым опалом, стены переходят из малахитового в лазурь, крыши как будто дышат перламутром. Он похож на прекрасную огромную раковину. Большую и очень красивую раковину.
Пальцы сами тянутся к чешуе хвоста Сирриусса — я цепляюсь, будто ребенок за перила. Он бросает короткий взгляд на меня сбоку, успокаивающе сжимает кольцо вокруг талии.
С левой тропы бесшумно выползают фигуры. Нагов легко различить даже издалека: высокие, мускулистые, у этих — хвосты угольно-черные, чешуя матовая, как антрацит. У каждого за плечом длинное копье с тонким лезвием-серпом. Они останавливаются в